Гарри Поттер и Чертоги Разума (СИ)

Ни у Розмерты, ни у Присциллы, кажется, не было детей?.. - Джон задумчиво повертел снимок в руках, пытаясь найти дату или имя. - И это точно не Хетти.

Да, но вот, возможно, более поздняя фотография этого ребенка, - Шерлок протянул другой снимок: на нем Присцилла и стройная девочка-подросток, хорошенькая блондинка лет тринадцати, не больше, сидели в заросшем саду за маленьким кованым столиком. Девочка брала из вазочки на столе конфету и собиралась разворачивать ее, но Присцилла жестом останавливала свою юную подругу, призывая попозировать фотографу еще мгновение. После пятнадцатого - или тридцатого - просмотра подряд, Джон отбросил фото:

Это как-то жутковато. Присцилла лежит в земле, мертвая, но улыбается, улыбается… И эта девочка - ее явно любили, но почему никто не упомянул о том, что у старушки был кто-то близкий? Возможно, она тоже давно мертва, и мы тут смотрим на вечное чаепитие покойниц!

Шерлок оторвался от изучения какого-то длинного письма - первого из целого вороха конвертиков, свитков, отдельных листов:

Почему ты так остро это воспринимаешь? У тебя тоже есть фотографии усопших родственников и друзей, а маггловские видеозаписи делают их еще более живыми, чем магические фото. Не вижу разницы.

Джон огорченно потер глаза и вздохнул:

Не знаю… Не знаю, может, ты и прав. Я просто немного устал от магии.

Это прозвучало как вопрос.

Ответ у Шерлока был только один: наклонившись через стол, он молча поцеловал Джона. Это не было панацеей от всех неприятностей коварного мира, но могло помочь вытянуть одного из них из омута мрачных бесполезных переживаний. Джон с тихим стоном открылся навстречу этому поцелую: я скучал по тебе, говорил его язык, я так скучал, Шерлок, твердили его губы, пожалуйста, не заставляй меня сомневаться, просил горячий рот Джона. Магии не было в обычной маггловской жизни, но магия всегда была в этих отношениях, и они оба это знали.

========== Глава двенадцатая ==========

На фотографии Джон старался не смотреть, перебирая бумаги Присциллы. По старой традиции, та хранила и черновики некоторых своих писем, поэтому иногда даже удавалось сопоставить исходное письмо с ответным. В основном, это были бытовые описания тихой деревенской жизни, приправленные сплетнями об общих знакомых, рецептами зелий или пирогов и милым женским щебетанием. Создавалось впечатление, что близких друзей мужского пола у Присциллы не существовало вовсе. Разумеется, если не считать таковыми Снейпа или Аберфорта. Попутно за просмотром бумаг Джон рассказал, о чем беседовал с Поттером накануне вечером. Шерлок изобразил вежливое внимание примерно на секунду, после чего вновь погрузился в чтение писем.

Шерлок, я к тебе обращаюсь! - Джон чуть повысил голос. - Ты же провел со Снейпом весь вечер, неужели он совсем никак не дал понять, как относится к Гарри? Конечно, не намеренно, но ты мог заметить что-то.

С видимым усилием сосредоточившись на словах Уотсона, Шерлок откинулся на спинку стула и посмотрел на Джона с подозрением:

Я не совсем уловил момент, когда мы стали ответственными за личную жизнь Поттера.

Мы и не стали, но если есть что-то, что мы могли бы сделать…

Джон, забудь! - недовольно фыркнул Шерлок. - Это называется “сводничество”, и я, хотя мог бы провернуть подобное запросто, считаю такие трюки ниже своего достоинства. Два взрослых человека - уж разберутся как-нибудь сами.

В словах Шерлока была истина - собственно, слова Шерлока целиком из этой истины и состояли. Но Джон снова вспомнил глухую боль в голосе Гарри, и ему стало больно самому.

Шерлок, послушай… Я совершенно с тобой согласен - был бы согласен! - в любом другом случае. Но Гарри - это ребенок, все детство которого ушло на войну, на войне не учат строить отношения. Снейп - это мужчина, двадцать лет отдающий долги мертвой женщине и ее мужу, которого ненавидел, - Джон поднял руку, не давая себя перебить. - Ты сам говорил, что между ними что-то есть, но вдруг они не преодолеют отчужденность и последствия прошлого никогда? Никто из их окружения не сможет этого изменить, они видят эти отношения изо дня в день на протяжении долгих лет и не чувствуют этой ужасной неправильности, не ощущают, как Гарри страдает. Неужели мы не можем просто немного помочь?

Что ты от меня хочешь, Джон? - устало проговорил Шерлок после долгой паузы, наполненной тяжелым ожиданием.

Ничего особенного не хочу, но раз уж вы с Северусом стали такими задушевными полуночными собеседниками, - Джон старался замаскировать горькую иронию как можно тщательнее, - попробуй подтолкнуть его в нужном направлении. Или разговорить. Совсем немного, одна попытка.

А ты, как я понимаю, будешь опекать нашего юного друга, утирать его слезы и быть для него надежным мягким плечом, в которое можно вволю поплакаться? - язвительно осведомился Шерлок.

Ну, чем-то мне надо заниматься, пока ты изучаешь зельеварение.