Гарри Поттер и Дары Смерти

— Враньё! — завопил Гарри, и сквозь окно увидел, как сосед, заводивший свою газонокосилку, отвлёкся от неё и встревоженно взглянул наверх.

Гарри плюхнулся на кровать, и кусочек разбитого зеркала упрыгал прочь. Гарри поднял его и стал вертеть в пальцах, думая и думая о Дамблдоре и о том вранье, которым Рита Москита его бесчестит…

Проблеск чистейшей голубизны. Гарри застыл, его порезанный палец опять скользнул по острому краю. Это просто воображение, больше ничего. Он оглянулся через плечо, но на стене, решением тёти Петунии покрашенной в тошновато-персиковый цвет, не было ничего голубого, чтобы отразиться в зеркале. Он снова вгляделся в зеркальный осколок, но увидел лишь, как на него смотрит его собственный ярко-зелёный глаз.

Он это вообразил, и другого объяснения быть не может, вообразил, потому что думал о покойном директоре школы. Если в чём и можно быть уверенным — это в том, что ярко-голубые глаза Альбуса Дамблдора больше никогда на него не глянут.

Глава третья Прощание с Десли

Звук хлопнувшей входной двери эхом отдался по лестнице, и раздалось ревущее: — Эй, ты!

Опыт шестнадцати лет такого обращения не позволял Гарри сомневаться, когда его зовет дядя, однако откликаться немедленно он не стал. Он оставался у маленького осколка, в котором, на какую-то секунду, ему казалось, что он видит глаза Дамблдора. Не раньше, чем дядя взвыл: «ПАРЕНЬ!», Гарри медленно слез с кровати и направился к выходу из спальни, задержавшись, чтобы добавить кусок разбитого зеркала в рюкзак, полный вещей, которые он собирался взять с собой.

— Не тяни время! — заревел дядя, когда Гарри появился наверху лестницы. — Спускайся. Поговорить надо!

Засунув руки глубоко в карманы штанов, Гарри, не торопясь, побрёл вниз. В гостиной он обнаружил всех троих Десли. Они были одеты для погрузки: дядя Вернон в старой рваной куртке, а Дадли, Гаррин двоюродный брат, рослый, светловолосый и мускулистый — в своей куртке из кожи.

— Да? — спросил Гарри.

— Садись! — сказал дядя Вернон. Гарри поднял брови. — Пожалуйста! — добавил дядя Вернон, слегка поморщившись, словно подавился чем-то кислым. Гарри сел. Он подумал, что знает, что последует. Дядя Вернон принялся ходить туда-сюда по гостиной, встревоженные тётя Петуния и Дадли водили за ним глазами. Наконец дядя Вернон, решительно наморщив своё широкое багровое лицо, остановился перед Гарри и заговорил.

— Я передумал, — сказал он.

— Какой сюрприз, — сказал Гарри.

— Что за тон…, - пронзительно начала было тётя Петуния, но дядя Вернон осадил её взмахом руки.

— Это всё трескотня, — сказал дядя Вернон, свирепо глядя на Гарри маленькими поросячьими глазками. — Я решил, что в ней ни слову верить нельзя. Мы остаёмся здесь, и не отправляемся никуда.

Гарри глядел на дядю снизу вверх, и чувствовал смесь раздражения с изумлением. За последние четыре недели Вернон Десли менял своё мнение каждые двадцать четыре часа, загружая, и разгружая, и перегружая машину, как душа ляжет. Гарриным любимым мгновением было то, когда дядя Вернон, не предупреждённый, что Дадли с последнего раза, как перепаковывал свою сумку, добавил в неё гантели, ухитрился уронить эту сумку себе на ботинок, и скорчился с воплем боли и немалой бранью.

— По твоим словам, — сказал дядя Вернон, возобновляя свою ходьбу туда-сюда, — мы — Петуния, Дадли и я — в опасности. От… от…

— Кого-то из «моей бражки», верно? — сказал Гарри.

— Ну так я в это не верю, — повторил дядя Вернон, опять став перед Гарри. — Я пол-ночи не спал, обдумывая это всё, и я считаю — что это заговор, забрать дом.

— Дом? — повторил Гарри. — Какой такой дом?

— Этот дом! — пронзительно закричал дядя Вернон, и вена у него на его лбу начала пульсировать. — Наш дом! Цены на жилье в округе взлетают, как на ракете! Ты хочешь, чтобы мы убрались, и потом ты проделаешь какой-нибудь фокус-покус, и мы сообразить не успеем, как все бумаги уже на твоё имя и…

— Вы что, рехнулись? — с нажимом спросил Гарри. — Заговор, дом забрать? Вы в самом деле такие тупые, как кажетесь?

— Как ты смеешь… — завизжала тётя Петуния, но дядя Вернон снова осадил её взмахом руки. Похоже, против отмеченной им опасности даже недооценка его личного достоинства казалось ему мелочью.

— Просто на случай, если вы забыли, — сказал Гарри, — но у меня уже есть дом, от крёстного остался. Так зачем я должен этот хотеть? Ради счастливых воспоминаний?

Настала тишина. Гарри подумал, что вроде он дядю этим аргументом впечатлил.

— Ты утверждаешь, — сказал дядя Вернон, возобновляя свою пробежку, — что этот Лорд, как его…

— …Волдеморт, — нетерпеливо сказал Гарри, — и мы это уже сто раз проходили. Это не утверждение, это факт. Дамблдор вам в прошлом году говорил, и Кингсли, и мистер Висли…