Гарри Поттер и Дары Смерти

— Рассказать ему, что в ту ночь, когда Лорд Волдеморт пытался убить его, когда Лили поставила между ними свою жизнь, как щит, Убийственное заклятие отразилось на Лорда Волдеморта, и часть Волдемортовой души была оторвана, и эта часть зацепилась за единственную живую душу в том разваливающемся доме. Внутри Гарри живёт частица Лорда Волдеморта, и это она даёт ему способность говорить со змеями, и ту связь с сознанием Волдеморта, которую он так и не понял. И пока эта частица души, посланная Волдемортом не по его воле, остаётся связанной с Гарри и им защищённой, Лорд Волдеморт не может умереть.

Гарри казалось, что он наблюдает за ними двоими с другого конца длинного туннеля, так далеко они были от него, так странно звучали их голоса в его ушах.

— Значит, мальчик… мальчик должен умереть? — очень спокойно спросил Снэйп.

— И Волдеморт должен убить его сам, Северус. Это главное.

Ещё одно долгое молчание. Потом Снэйп сказал: — Я думал… все эти годы… что мы защищаем его ради неё. Ради Лили.

— Мы защищали его, потому что было важно обучить его, поднять его, дать ему попробовать свои силы, — сказал Дамблдор, по-прежнему крепко закрыв глаза. — А тем временем связь между ними усиливается, растёт, паразитический рост. Порой мне кажется, он сам это подозревает. Если я его знаю, то он сам так поставит дело, чтобы, когда он пойдёт встретить смерть, это был бы верный конец Волдеморту.

Дамблдор открыл глаза. Снэйп был в ужасе.

— Вы держали его живым, чтобы он мог умереть в нужное время?

— Без потрясения, Северус. Смерть скольких мужчин и женщин ты наблюдал?

— В последнее время — только тех, кого я не мог спасти, — сказал Снэйп. Он встал: — Ты меня использовал.

— В смысле?

— Я шпионил для тебя и лгал для тебя, в смертельную опасность лез для тебя. Предполагалось, это всё — чтобы сын Лили Поттер был в безопасности. А сейчас ты говоришь мне, что растил его, как поросёнка к столу…

— Северус, это трогательно, — серьёзно сказал Дамблдор. — Ты что, дорос до того, чтобы заботиться о мальчике?

— О нём? — закричал Снэйп. — Экспекто Патронум!

Из конца его палочки вырвалась серебряная лань.[20] Она опустилась на пол, одним прыжком пересекла кабинет и вырвалась в окно. Дамблдор следил, как она улетает, и когда серебряное сияние погасло, вновь повернулся к Снэйпу, и в его глазах были слёзы.

— После всего, что было?

— Всегда, — сказал Снэйп.

Картина сменилась. Теперь Гарри видит, как Снэйп разговаривает с портретом Дамблдора, висящим над столом.

— Ты должен будешь сообщить Волдеморту правильную дату, когда Гарри покинет дом дяди с тётей, — говорил Дамблдор. — Не сделать этого — вызовет рост подозрений, ведь Волдеморт верит, что ты хорошо информирован. Ещё ты должен запустить идею о ложных целях; думаю, это должно обеспечить безопасность Гарри. Попробуй внушить это Мундунгусу Флетчеру. И, Северус, если тебя вынудят принять участие в облаве, удостоверься, что играешь свою роль убедительно… Я рассчитываю, что ты останешься на хорошем счету у Лорда Волдеморта так долго, как только будет возможно, или Хогвартс останется на милости парочки Кэрроу…

Вот Снэйп сидит в незнакомом кабаке с Мундунгусом, голова к голове, лицо Мундунгуса странно невыразительное, Снэйп хмурится от сосредоточенности.

— Ты предложишь Ордену Феникса, — бормочет Снэйп, — использовать ложные цели. Многосущное зелье. Одинаковые Поттеры. Единственная уловка, которая сработает. Ты забудешь, что это я предложил. Ты подашь это, как твою собственную идею. Ты понял?

— Я понял, — бормочет Мундунгус, его глаза смотрят в разные стороны…

Теперь Гарри летит рядом со Снэйпом на метле сквозь ясную тёмную ночь: рядом — ещё Пожиратели Смерти, под капюшонами, а впереди — Люпин и Гарри, который на самом деле Джордж… Пожиратель Смерти обгоняет Снэйпа и поднимает палочку, нацеливаясь прямо в спину Люпину.

— Сектумсемпра! — кричит Снэйп.

Но заклинание, направленное в руку с палочкой, пролетает мимо и задевает Джорджа…

А теперь Снэйп стоит на коленях в старой спальне Сириуса. Он читает старое письмо Лили, и с конца его кривого носа капают слёзы. На второй странице письма всего несколько слов:

мог вообще дружить с Геллертом Гринделвальдом. Я лично думаю, у неё крыша поехала!

Любовь охапками,

Лили

Снэйп берёт страницу, несущую подпись Лили и её любовь, и прячет её за пазуху. Потом разрывает надвое фотографию, так что у него остаётся та часть, где смеётся Лили, а кусок с Джеймсом и Гарри бросает обратно на пол, под шкаф…

А теперь Снэйп опять стоит в кабинете директора, и Финеас Нигеллус вбегает в свой портрет.

— Директор! Они разбили лагерь в Лесу Дина! Грязнокровка…

— Не говори это слово!

— …ладно, девчонка Грангер упомянула это место, открывая свой мешок, и я её услышал!