Гарри Поттер и Дары Смерти

Это правдой уже не пахло: насколько Гарри помнил, Рон никогда один-на-один не разговаривал с Дамблдором, так что их прямым общением можно было и пренебречь. Но, похоже, Скримджер не вслушивался. Он сунул руку под плащ и достал зашнурованный кошелёк, побольше того, который Хагрид подарил Гарри. Из него он извлёк свиток пергамента, развернул его и громко прочёл:

— «Последняя воля и завещение Альбуса Персиваля Ульфрика Брайана Дамблдора"… Так, вот оно… «Рональду Билиусу Висли я оставляю мою Гасилку, в надежде, что, используя её, он будет вспоминать обо мне.»

Скримджер вынул из портфеля вещицу, которую Гарри уже как-то видел: она выглядела, как серебряная зажигалка, но, как он знал, имела способность, по простому щелчку, всасывать все огни вокруг и возвращать их на место. Скримджер подался вперёд и вручил Гасилку Рону, который принялся с недоуменным видом вертеть её в пальцах.

— Это очень ценная вещь, — сказал Скримджер, наблюдая Рона. — Может быть, даже единственная в своём роде. Бесспорно, что это — Дамблдорово изобретение. Зачем ему было оставлять вам такую редкость?

Рон помотал головой с совершенно непонимающим видом.

— Дамблдору довелось обучать тысячи студентов, — напирал Скримджер, — однако в своём завещании он вспомнил только о вас троих. Почему это? Какого применения Гасилки он ждал от вас, мистер Висли?

— Выключения света, наверное, — промямлил Рон, — что ещё я могу с ней делать?

Похоже, у Скримджера тоже не было других идей. Он с подозрением поглядел на Рона и вернулся к Дамблдорову завещанию.

— «Мисс Эрмионе Джейн Грангер я оставляю свой экземпляр Сказаний Бидла, Барда, в надежде, что она найдёт их увлекательными и поучительными.»

На этот раз Скримджер вытащил из портфеля небольшую книжку, которая выглядела такой же древней, как Тайны Темнейших Искусств в комнате наверху. Её переплёт был в пятнах и местами отваливался. Эрмиона без слов приняла её от Скримджера, положила её на колени и уставилась на неё. Гарри увидел, что заголовок написан рунами, он никогда не учился их читать. Пока он смотрел, на тиснёные знаки капнула слеза.

— Как вы думаете, мисс Грангер, почему Дамблдор оставил вам эту книгу? — спросил Скримджер.

— Он… он знал, что я люблю книги, — сказала Эрмиона сдавленным голосом, вытирая глаза рукавом.

— Но почему именно эту книгу?

— Я не знаю. Наверное, он думал, что она мне понравится.

— Вы когда-нибудь обсуждали с Дамблдором коды, или какие другие способы передачи тайных посланий?

— Нет, этого не было, — ответила Эрмиона, промокая глаза рукавом. — И если Министерство за тридцать один день не нашло никаких скрытых кодов, я сомневаюсь, что у меня получится.

Она подавила всхлип. Они втроём сидели так тесно друг к другу, что Рон с трудом высвободил руку, чтобы обнять Эрмиону за плечи. Скримджер вернулся к завещанию.

— «Гарри Джеймсу Поттеру», — прочитал он, и у Гарри внутри всё сжалось в неожиданном возбуждении,

— «я оставляю Снитч, который он поймал в своём первом Квиддитчном матче в Хогвартсе, как напоминание о том, что приносят упорство и мастерство.»

Скримджер вытащил крошечный, с грецкий орех, золотой мячик; его крылышки слабенько трепетали, и Гарри не смог подавить определённого чувства разочарования.

— Почему Дамблдор оставил вам этот Снитч? — спросил Скримджер.

— Без понятия, — ответил Гарри. — Наверное, по тем причинам, которые вы зачитали… напоминать мне, чего можно достичь, если ты… ну, упорный, или как там.

— Вы думаете, это просто символический подарок, на память?

— Полагаю, да, — сказал Гарри, — чем он ещё может быть?

— Я здесь задаю вопросы, — сказал Скримджер, пододвигая стул чуть ближе к дивану. Снаружи уже по-настоящему стемнело, шатёр за окном был как призрачная башня над живой изгородью.

— Я заметил, что ваш праздничный пирог сделан в форме Снитча, — обратился Скримджер к Гарри. — Почему так?

Эрмиона саркастически рассмеялась: — Разумеется, это не в напоминание о том, что Гарри — великолепный Ловец. Под глазурью наверняка скрыто послание от Дамблдора!

— Я не думаю, что там что-то спрятано под глазурью, — сказал Скримджер, — но Снитч может быть очень хорошим местом, чтобы спрятать что-нибудь маленькое. Я уверен, вы знаете, почему?

Гарри пожал плечами, Эрмиона же ответила. Гарри подумал, что привычка правильно отвечать впечатана в неё так крепко, что подавлению не поддаётся.

— Потому что у Снитчей телесная память.

— Что? — в один голос спросили Гарри и Рон: они оба считали, что познания Эрмионы в Квиддитче — никакие.