Гарри Поттер и дары Смерти

Гарри выхватил из ближайшей груды хлама пару тяжёлых на вид мётел и кинул одну Рону, и тот втащил на неё Гермиону, усадив позади себя. Гарри перекинул ногу через вторую метлу, и, с силой оттолкнувшись от земли, они поднялись в воздух, в каких-то футах от крючковатого клюва пылающего крылатого хищника, который щёлкнул на них челюстями. Дым и жар становились непереносимыми. Внизу, под ними проклятый огонь поглощал контрабанду многих поколений преследуемых учеников, незаконные результаты тысяч запретных экспериментов, тайны бесчисленных душ, искавших убежища в этой комнате. Гарри нигде не видел ни следа Малфоя, Крэбба или Гойла. Он проносился над бесчинствующими пламенными чудищами так низко, как только осмеливался, пытаясь их отыскать, но всюду был только огонь. Какая страшная смерть… Он вовсе этого не хотел…

— Гарри, уходим, уходим! — вопил Рон, хотя сквозь чёрный дым различить дверь было невозможно.

И тут Гарри услышал среди ужасного столпотворения и рёва прожорливого пламени тонкий, жалобный человеческий крик.

— Там — слишком — опасно! — кричал Рон, но Гарри развернулся в воздухе. Очки давали его глазам некоторую защиту от дыма, и он прочёсывал море огня, бушевавшее под ним, отыскивая признак жизни — руку, ногу, лицо, которые пока ещё не почернели, превратившись в уголь…

И он их увидел: Малфой, обхвативший обеими руками бесчувственного Гойла, они вдвоём взгромоздились на непрочную пирамиду обугленных парт. Гарри устремился вниз. Малфой заметил его приближение и протянул вверх руку, но, схватившись за неё, Гарри уже знал, что это бесполезно. Гойл был слишком тяжёл, и рука Малфоя, вся в поту, сразу же выскользнула из руки Гарри…

— ГАРРИ, ЕСЛИ МЫ ИЗ-ЗА НИХ ПОГИБНЕМ, Я ТЕБЯ УБЬЮ! — прокричал голос Рона, и, в то время как к ним подступала огромная огненная химера, они с Гермионой втащили на свою метлу Гойла, а затем, кренясь и вихляя, снова поднялись в воздух. Малфой вскарабкался на метлу сзади Гарри.

— Дверь, дверь, давай к двери! — голосил Малфой прямо в ухо Гарри, и он набрал скорость, устремляясь за Роном, Гермионой и Гойлом сквозь чёрный клубящийся дым. Он едва мог дышать, а вокруг них взметались в воздух последние из немногих вещей, нетронутых жадным пламенем — создания проклятого огня, торжествуя, подбрасывали их вверх: кубки и щиты, сверкающее ожерелье и старую, поблёкшую тиару…

— Что ты делаешь, что ты делаешь, дверь там! — кричал Малфой, но Гарри круто развернулся и пошёл вниз. Диадема падала, словно в замедленной съёмке, крутясь и поблёскивая, прямо в утробу разинувшей пасть змеи, но в следующее мгновение она уже была у него, пойманная и надетая на руку…

Змея бросилась на него, но Гарри снова развернулся, взмыл и понёсся вперёд, туда, где была дверь — он молился, чтобы она оказалась открыта; Рона, Гермионы и Гойла уже не было видно. Малфой истошно кричал, схватившись за него крепко, до боли. Потом Гарри увидел сквозь дым прямоугольный просвет в стене и направил метлу туда, и через какие-то мгновения в его лёгкие хлынул чистый воздух, и они врезались в стену коридора снаружи.

Малфой рухнул с метлы и повалился вниз лицом, он ловил ртом воздух, кашлял, его рвало. Гарри перевернулся и сел: дверь в комнату по требованию исчезла, Рон и Гермиона, тяжело дыша, сидели на полу рядом с Гойлом, который всё ещё не пришёл в сознание.

— К-крэбб, — с трудом выдохнул Малфой, едва снова смог говорить. — К-крэбб…

— Он мёртв, — хрипло произнёс Рон.

Настала тишина, которую нарушали только кашель и тяжёлое дыхание. Потом замок сотрясли несколько мощных ударов, и мимо галопом пронеслась огромная вереница прозрачных всадников, их головы, которые они держали под мышкой, вопили, одержимые жаждой крови. Когда Безголовые охотники скрылись, Гарри, шатаясь, встал на ноги и огляделся. Вокруг по-прежнему шло сражение. Кроме воплей удаляющихся призраков, ему стали слышны и другие крики. Его охватила паника.

— Где Джинни? — резко спросил он. — Она была здесь. Она должна была вернуться в комнату по требованию.

— Да ты что, думаешь, она ещё будет работать после этого пожара? — возразил Рон, но тоже поднялся, потирая грудь и озираясь направо и налево. — Нам, что ли, разделиться и поискать…?

— Нет, — сказала Гермиона, тоже поднимаясь. Малфой с Гойлом так и остались лежать бесполезными кучами на полу коридора; ни у того, ни у другого не было волшебной палочки. — Давайте держаться вместе. Думаю, нам надо пойти — Гарри, что это у тебя на руке?

— Где? А, ну да…

Он снял диадему со своего запястья и поднял повыше. Она была ещё горячая, вся в копоти, но, присмотревшись внимательнее, он всё же мог различить выгравированные на ней крохотные буквы: «УМА ПАЛАТА ДОРОЖЕ ЗЛАТА».

Из диадемы как будто сочилось какое-то вещество, тёмное и тягучее, как кровь. Гарри вдруг почувствовал, что она сильно задрожала, а потом развалилась на части у него в руках, и в этот миг ему почудился еле слышный, очень далёкий крик боли, доносившийся не из замка и не с улицы, а из самой вещи, только что распавшейся на куски под его пальцами.