Гарри Поттер и дары Смерти

— В Хогвартсе я не представлял опасности. Думаю, я был хорошим учителем…

— Вы были лучшим…

— Ты очень добр, Гарри. Но пока я был занят, обучая юных волшебников, Гриндельвальд создавал войско. Говорят, он боялся меня, возможно, так и было, но, полагаю, меньше, чем я боялся его.

— Нет, не смерти, — сказал Дамблдор, отвечая на вопросительный взгляд Гарри. — Не того, что он мог сделать со мной с помощью магии. Знаю, мы были достойными соперниками, возможно, я был слегка более опытным. Я боялся правды. Видишь ли, я никогда не знал, кто из нас в той последней ужасной битве на самом деле произнес проклятье, убившее мою сестру. Можешь считать меня трусом, Гарри, и будешь прав, но больше всего я боялся узнать о том, что именно я навлек на нее смерть, не путем своей заносчивости и глупости, но тем, что действительно нанес удар, убивший ее.

— Полагаю, ему было известно об этом, думаю, он знал, чего я страшился. Я оттягивал встречу с ним, пока, наконец, сопротивляться и дальше стало бы позором. Люди гибли, казалось, его невозможно остановить, и я сделал, что было в моих силах.

— Что ж, тебе известно, что было дальше. Я победил на дуэли. Я получил палочку.

Снова восцарилась тишина. Гарри не спрашивал, узнал ли Дамблдор когда-нибудь, кто нанес Ариане смертельный удар. Ему не хотелось знать и еще меньше он хотел, чтобы Дамблдору пришлось об этом говорить. Наконец-то он узнал, что именно увидел Дамблдор в Зеркале Еиналеж, и почему он с таким пониманием отнесся к впечатлению, которое оно произвело на Гарри.

Они долго сидели молча, и хныканье существа за ними больше не беспокоило Гарри.

Наконец он произнес: "Гриндельвальд пытался помешать Вольдеморту завладеть палочкой. Знаете, он солгал, сделал вид, что у него ее никогда не было".

Дамблдор кивнул, глядя на колени, на его носу все еще поблескивали слезы.

— Говорят, в последние годы, в одиночестве своей камеры в Нуменгарде, он испытывал раскаяние. Надеюсь, это правда. Мне хочется думать, что он прочувствовал ужас и стыд содеянного. Возможно, его ложь Вольдеморту была попыткой загладить вину… помешать Вольдеморту завладеть Дарами…

— … или не дать ему проникнуть в вашу гробницу? — предположил Гарри, и Дамблдор вытер глаза.

После недолгого молчания Гарри произнес: "Вы пытались воспользоваться камнем воскрешения".

Дамблдор кивнул.

— Когда после всех этих лет я обнаружил, что Дар, к которому я стремился больше всего, спрятан в заброшенном доме Гаунтов … хотя в юности я нуждался в нем по иным причинам… я потерял голову, Гарри. Я почти забыл, что теперь он был хоркруксом, что на кольце точно лежит проклятье. Я поднял его и надел, на мгновение представив, что вот-вот увижу Ариану, мать, отца и расскажу им о том, насколько сильно, сильно сожалею…

— Я был таким глупцом, Гарри. После всех этих лет я ничему не научился. Я был не достоин того, чтобы объединить Дары Смерти, я доказывал это вновь и вновь, и это было последним доказательством.

— Почему? — спросил Гарри. — Это естественно! Вы хотели вновь их увидеть. Что не так?

— Возможно, лишь один из миллиона мог бы объединить Дары, Гарри. Я мог обладать лишь самыми жалкими из них, наименее выдающимися. Я мог обладать лишь старшей палочкой, не хвастаясь ею и не убивая. Мне было позволено укротить и использовать ее, потому что я взял ее не ради выгоды, а для того, чтобы уберечь других.

— Но плащ я взял из напрасного любопытства, и потому он никогда не действовал для меня так, как для тебя — истинного владельца.

Дамблдор похлопал Гарри по руке, Гарри взглянул на старика и улыбнулся, будучи не в силах сдержаться. Разве он мог по-прежнему гневаться на Дамблдора?

— Зачем нужно было все так усложнять?

Дамблдор робко улыбался.

— Боюсь, Гарри, я рассчитывал, что мисс Грейнжер замедлит твою скорость. Я опасался, что твоя горячая голова возобладает над добрым сердцем. Я боялся, что, узнав сразу все об этих заманчивых предметах, ты, возможно, воспользуешься Дарами как я, в неверное время, по неверным причинам. Я хотел, чтобы ты, если обретешь их, владел ими благополучно. Ты истинный повелитель смерти, ибо истинный повелитель не стремится избежать Смерти. Он принимает то, что должен умереть, и осознает, что существуют гораздо, гораздо более худшие вещи, чем смерть.

— И Вольдеморт не знал о Дарах?

— Думаю нет, потому что он не узнал камень воскрешения и превратил его в хоркрукс. Но даже если он знал, Гарри, сомневаюсь, что он был бы заинтересован в них, за исключением первого. Он бы посчитал, что не нуждается в плаще, а что касается камня: кого бы он захотел воскресить из мертвых? Он страшится мертвых. Он не любит.

— Но вы рассчитывали, что он будет искать палочку?