Гарри Поттер и Дары Смерти

Но то были всего лишь бурные овации. Со стен кабинета бывшие директора и директрисы «Хогварца» аплодировали ему стоя и размахивали шляпами, а некоторые — париками. Они пожимали друг другу руки через рамы и танцевали в своих креслах. Дилис Дервент, не стесняясь, плакала, Декстер Фортескью махал слуховым рожком, а Финей Нигеллий тоненько выкрикивал:

— Заметьте, колледж «Слизерин» тоже внёс свою лепту в общую победу! Не забывайте!

Но взгляд Гарри был прикован к картине за спинкой директорского кресла — к самому большому портрету, где стоял старик в очках со стёклами-полумесяцами. По его щекам текли слёзы, исчезавшие в длинной седой бороде, весь он светился от гордости и благодарности, и улыбка его пролилась на душу Гарри бальзамом — совсем как песнь феникса.

В конце концов Гарри поднял руки, и портреты почтительно умолкли. Улыбаясь и утирая глаза, они с нетерпением ждали, что он скажет. Однако Гарри обратился к одному Думбльдору. Ноги подгибались от усталости, в глазах всё плыло, но ему всё же нужен был последний совет. Гарри заговорил, тщательно подбирая слова.

— То, что было спрятано в Проныре... — начал он. — Я уронил это в лесу, точно не помню где и искать не собираюсь. Правильно ли я поступаю?

— Да, мой мальчик, правильно, — ответил Думбльдор. Его предшественники смотрели озадаченно, заинтригованно. — Это очень мудрое и мужественное решение. Именно такого я от тебя и ожидал. Кто-нибудь ещё знает, где оно?

— Никто, — сказал Гарри.

Думбльдор удовлетворённо кивнул.

— Подарок Игнотуса я хочу оставить себе, — продолжил Гарри, и Думбльдор просиял:

— Разумеется, он твой навеки, пока ты не передашь его дальше!

— И последнее...

Гарри предъявил бузинную палочку. Рон и Гермиона смотрели на неё благоговейно, и ему, ошалелому и невыспавшемуся, это очень не понравилось.

— Она мне не нужна, — заявил Гарри.

— Чего?! — воскликнул Рон. — Ты что, спятил?!

— Она, конечно, очень мощная, — устало пробормотал Гарри. — Но мне было гораздо лучше с моей... Поэтому...

Он порылся в кисете и достал половинки волшебной палочки, соединённые хрупким пером феникса. Гермиона говорила, что палочку невозможно починить, что повреждения слишком серьёзные. Ну если и это не сработает...

Он положил обломки на директорский стол, коснулся их концом бузинной палочки и произнёс:

— Репаро!

Сломанные края соединились, и из кончика посыпались красные искры. Получилось! Гарри взял в руки любимую палочку, и по пальцам побежало тепло: волшебная палочка и рука весело праздновали встречу после долгой разлуки.

— Я верну бузинную палочку туда, откуда её взяли. — Гарри обращался к Думбльдору. Тот смотрел на него с великой любовью и восхищением. — Пусть там и лежит. Если я умру естественной смертью, как Игнотус, её сила исчезнет, так? Потому что прежний владелец не был побеждён. И на этом её путь закончится.

Думбльдор кивнул. Они улыбнулись друг другу.

— Ты уверен? — с лёгкой тоской спросил Рон, не отрывая взгляда от бузинной палочки.

— По-моему, Гарри прав, — тихо сказала Гермиона.

— От этой палочки больше неприятностей, чем пользы, — пояснил Гарри. — А неприятностей, если честно, — он отвернулся от портретов, думая сейчас только о кровати под балдахином в гриффиндорской башне и о том, не принесёт ли Шкверчок туда бутербродов, — я уже наелся на всю жизнь.

Эпилог. Девятнадцать лет спустя

Осень в том году наступила внезапно. Утро первого сентября выдалось золотое и хрусткое, как яблоко. Маленькое семейство торопливо пересекало шумную улицу, направляясь к большому закопчённому вокзалу. Автомобильные выхлопы и дыхание прохожих серебряными паутинками искрились в холодном воздухе. Родители толкали перед собой гружённые под завязку тележки — там подпрыгивали две большие клетки, и совы в них возмущённо ухали. Заплаканная рыжеволосая девочка, цепляясь за руку отца, плелась за своими братьями.

— Осталось совсем недолго, и ты тоже поедешь, — сказал ей Гарри.

— Два года, — всхлипнула Лили. — А я хочу сейчас!

Люди на вокзале с любопытством разглядывали сов, а семья пробиралась к барьеру между платформами девять и десять. В шуме до Гарри донёсся голос Альбуса; сыновья продолжали спор, начатый ещё в машине.

— Не попаду! Я не попаду в «Слизерин»!

— Джеймс, прекрати! — прикрикнула Джинни.

— Я только сказал, что он может туда попасть, — усмехнулся Джеймс, глядя на младшего брата. — А что такого? Может ведь.

Но, встретившись взглядом с матерью, он замолчал. Пятеро Поттеров подошли к барьеру. Задиристо глянув через плечо на Альбуса, Джеймс вырвал у Джинни свою тележку и кинулся вперёд. Секундой позже он исчез.

— Вы будете мне писать? Будете? — пользуясь отсутствием брата, немедленно спросил Альбус.

— Каждый день, если хочешь, — улыбнулась Джинни.

— Не каждый день, — затараторил Альбус, — Джеймс говорит, большинство получает письма из дома раз в месяц.

— Джеймсу в прошлом году мы писали три раза в неделю, — напомнила Джинни.

— И вообще, не верь всему, что он рассказывает о «Хогварце», — добавил Гарри. — Твой братец любит пошутить.