Гарри Поттер и Дары Смерти

— Гарри, вряд ли получится, — повторила иона. По щекам её текли слёзы. — Помнишь... как Рон сломал волшебную палочку? Когда вы попали в аварию. Она так и не стала прежней, пришлось купить новую.

Гарри подумал об Олливандере — тот у Вольдеморта в плену. Грегорович вообще умер. Где взять новую палочку?

— Ну что же, — произнёс он с деланым спокойствием, — придётся пока одолжить твою. На время дежурства.

Заплаканная Гермиона протянула ему свою палочку, и он поспешил уйти подальше, оставив её сидеть у кровати.

Глава восемнадцатая. Жизнь и ложь Альбуса Думбльдора

Всходило солнце. Чистое, бесцветное, бесконечное небо простиралось над Гарри, равнодушное к нему и его страданиям. Он сел у входа в палатку и глубоко вдохнул свежий воздух. Знать, что ты жив, и смотреть, как над заснеженными вершинами холмов восходит солнце, — казалось бы, высшее счастье. Но Гарри не мог его оценить: всё вытесняла мысль об изуродованной палочке. Он поглядел на долину, укрытую снегом. Из безмолвной сверкающей дали еле слышно доносился звон церковных колоколов.

Гарри бессознательно впивался ногтями в локти, словно пытался перетерпеть физическую боль. Несчётное множество раз ему приходилось проливать кровь, а однажды — остаться без костей правой руки; в нынешнем странствии к старым шрамам на кисти и на лбу успели прибавиться новые, на груди и предплечье. Однако никогда он не чувствовал себя таким слабым, беспомощным и беззащитным — из него словно вырвали добрую половину магической силы... Скажи он об этом Гермионе, она бы ответила: «Волшебная палочка хороша постольку, поскольку хорош колдун». Да, но для него всё иначе... Гермиона не видела, как его палочка вертелась, будто стрелка компаса, и стреляла во врага золотым пламенем. Гарри потерял защиту сердцевины-близнеца, и только сейчас осознал, как сильно на неё полагался.

Он вытащил из кармана обломки и не глядя сунул в кисет на шее. Тот уже превратился в свалку сломанного хлама, и в него почти ничего не влезало. Сквозь дуриворанью кожу рука Гарри нащупала Проныру, и он едва совладал с желанием выбросить мячик прочь. Непонятный и ненужный, как всё, что оставил Думбльдор...

Бешеная злость на Думбльдора захлестнула Гарри с головой, как лава, обжигая изнутри, сметая любые другие чувства. От полнейшего отчаяния они с Гермионой убедили себя, что в Годриковой Лощине таятся какие-то ответы, что возвращение туда — часть секретного маршрута, проложенного Думбльдором, однако в действительности тот не приготовил для них ни карты, ни плана. Бросил одних в темноте, прямо в пасть неведомой и невиданной опасности, и ничего не объяснил, ничего не сказал прямо. У них не было меча, а теперь Гарри остался ещё и без палочки. Хуже того, он потерял фотографию вора — Вольдеморт без труда выяснит, кто это... Отныне у Вольдеморта все карты в руках...

— Гарри? — Гермиона, со следами слёз на лице, смотрела так, будто боялась, что Гарри её заколдует её же собственной палочкой. Держа в трясущихся руках по чашке чая и ещё что-то объёмистое под мышкой, она осторожно села рядом.

— Спасибо, — сказал Гарри, забирая одну чашку.

— Можно с тобой поговорить?

— Да. — Ему не хотелось её обижать.

— Гарри, ты хотел знать про того человека с фотографии. Вообще-то... У меня тут книжка.

Она робко положила ему на колени абсолютно новый экземпляр «Жизни и лжи Альбуса Думбльдора».

— Где?.. Как?..

— Лежала в гостиной Батильды... А внутри записка. — Гермиона вслух зачитала шипастые строчки, написанные ядовито-зелёными чернилами: — «Дорогой Бэтти с приветом от Риты! Спасибо за помощь! Вот книга; надеюсь, вам понравится. Вы всё это рассказали, даже если сами не помните. Рита». Видимо, письмо пришло, когда настоящая Батильда была ещё жива, но, наверное, она уже не могла прочитать.

— Да, наверное.

Гарри посмотрел на фотографию Думбльдора с каким-то зверским удовольствием: наконец он узнает то, о чём ему не соизволили рассказать.

— Ты всё ещё злишься на меня, да? — спросила Гермиона.

Он увидел, что она опять плачет, и понял, что не сумел скрыть гнев.

— Нет, — тихо ответил он. — Нет, Гермиона. Ты же не специально. Ты хотела вывести нас оттуда живыми... и вообще ты герой. Если б не ты, я бы погиб.

Он через силу ответил на её грустную улыбку и снова обратился к книге. Судя по корешку, её ни разу не открывали. Он полистал страницы и почти сразу наткнулся на фотографию, которую искал: молодой Думбльдор и его симпатичный товарищ хохочут над какой-то шуткой, давно затерявшейся в прошлом. Гарри взглянул на подпись.

Альбус Думбльдор вскоре после смерти матери со своим другом Геллертом Гриндельвальдом.

Пару секунд, показавшихся вечностью, Гарри изумлённо таращился на последнее слово. Гриндельвальд. Его друг Гриндельвальд. Он покосился на Гермиону. Та тоже смотрела на подпись, будто не верила глазам, а потом медленно перевела взгляд на Гарри:

— Гриндельвальд?