Гарри Поттер и Дары Смерти

А сейчас он стоял у разбитого окна в доме Батильды и вспоминал о величайшей своей утрате; под ногами огромная змея скользила по битому стеклу и фарфору... Он опустил глаза и увидел нечто... нечто невероятное...

— Нет...

— Гарри, всё хорошо, ты жив!

Он наклонился и подобрал фотографию под расколотым стеклом. Вот этот неизвестный вор, которого он ищет...

— Нет... Я уронил... уронил...

— Гарри, всё в порядке, очнись, очнись!

Он — Гарри... Гарри, не Вольдеморт... и шуршит не змея...

Он открыл глаза.

— Гарри, — шёпотом спросила Гермиона, — ты как?

— Нормально, — солгал он.

Он лежал в палатке на нижней кровати, заваленный одеялами. Судя по холоду и свету, сочившемуся сквозь полотняную крышу, уже светало. Он весь в поту; простыни и одеяла намокли.

— Мы выбрались.

— Да, — сказала Гермиона. — Я уложила тебя в кровать невесомой чарой. Не могла поднять. Ты был... Ну, в общем, не в самом...

Под её карими глазами залегли фиолетовые тени, а в руке она держала маленькую губку, которой отирала его лицо.

— ...лучшем виде, — закончила она. — Точнее, в худшем.

— Давно мы?..

— Несколько часов назад. Скоро утро.

— Я был... без сознания?

— Не совсем, — смутилась Гермиона. — Кричал, стонал и прочее, — добавила она таким тоном, что Гарри стало неловко. Что он делал? Выкрикивал проклятия, как Вольдеморт, или плакал, как младенец в кроватке?

— Никак не могла снять с тебя окаянт. — Гермиона явно хотела сменить тему. — Он прямо приклеился к груди. Теперь там шрам. Извини, пришлось отрезать обрывным заклятием. А ещё тебя укусила змея, но я промыла и обработала рану диким бадьяном...

Гарри оттянул ворот потной футболки и посмотрел: на груди алел овальный след медальона. Отметины на предплечье уже заживали.

— Куда ты дела окаянт?

— В сумку. Пусть пока там полежит.

Он откинулся на подушки и глянул в осунувшееся, серое лицо Гермионы.

— Не надо было соваться в Годрикову Лощину. Это моя вина, целиком. Прости.

— Ничего не твоя. Я и сама хотела... Я правда думала, что Думбльдор оставил там меч.

— Ну что ж... мы оба ошиблись.

— А что произошло, Гарри? Там, наверху? Змея где-то пряталась? Вылезла, убила старуху и напала на тебя?

— Нет, — сказал он. — Старуха и была змея... или змея была она... как-то так.

— Ч-что?

Гарри закрыл глаза. Он ещё чувствовал на себе запах Батильдиного дома, и от этого ужасные воспоминания казались почти реальностью.

— Батильда, наверное, давно умерла. А змея сидела... внутри неё. Сама-Знаешь-Кто оставил её в Годриковой Лощине дожидаться нас. Ты оказалась права. Он знал, что я вернусь.

— Змея — внутри неё?

Гарри снова открыл глаза. У Гермионы был такой вид, точно её вот-вот вырвет.

— Люпин предупреждал, что мы столкнёмся с магией, какая нам и не снилась, — вспомнил Гарри. — Она молчала при тебе, потому что говорит только на серпентарго, но я её, конечно, понимал и не заметил. Из спальни она послала сигнал Сама-Знаешь-Кому, я слышал у себя в голове, почувствовал, как он разволновался, он велел меня держать... а потом...

Гарри вспомнил, как змея вылезла из шеи Батильды: Гермионе лучше не знать таких подробностей.

— ...она... превратилась в змею и напала.

Он посмотрел на следы от укуса.

— Она не должна была меня убивать, только задержать до прихода Сама-Знаешь-Кого.

Убей он змею, оно бы того стоило, но... Сердце заныло; Гарри резко сел, отбросил одеяло.

— Гарри, нельзя! Тебе нужен отдых.

— Это тебе нужно поспать. Не обижайся, но вид у тебя жуткий. Я в норме. Постерегу пока. Где моя палочка?

Гермиона не отвечала, отводила взгляд.

— Гермиона, где моя палочка?

Она прикусила губу, на глазах выступили слёзы.

— Гарри...

— Где моя палочка?

Гермиона подняла палочку с пола и протянула Гарри. Палочка из остролиста с пером феникса разломилась, половинки держались на одном остове пера. Древесина распалась надвое. Гарри взял палочку, словно живое, тяжко раненное существо. Мозги не соображали — он запаниковал, в голове всё поплыло. Он протянул палочку Гермионе:

— Почини. Пожалуйста.

— Гарри, вряд ли это возможно. При таких повреждениях...

— Пожалуйста, Гермиона, попробуй!

— Р-репаро!

Половинки соединились. Гарри поднял палочку повыше.

— Люмос!

Она слегка заискрилась и погасла. Гарри прицелился в Гермиону.

— Экспеллиармус!

Палочка Гермионы дрогнула, но осталась у неё в руке. Зато от несильной, вялой магии палочка Гарри вновь развалилась. Он в ужасе смотрел, отказываясь верить глазам... Эта палочка столько всего пережила...

— Гарри, — прошептала Гермиона тихо-тихо: он едва расслышал. — Мне очень-очень жаль, кажется, это я виновата. Помнишь, когда мы спасались от змеи, я сотворила взрывное заклятие? Оно металось по комнате и, наверное... наверное, задело...

— Ты ведь не нарочно, — оцепенело сказал Гарри, совершенно опустошённый. — Мы... придумаем, как её починить.