Гарри Поттер и камера секретов

Когда Гарри был год, он неведомо как пережил проклятие величайшего чёрного мага всех времён, лорда Волдеморта, чьё имя большинство ведьм и чародеев до сих пор боялись произносить. Родители Гарри погибли от рук Волдеморта, но Гарри спасся, отделавшись лишь шрамом, — и по какой-то причине Волдеморт лишился своей силы в тот самый момент, когда попытался убить его.

Поэтому Гарри воспитывали сестра его погибшей матери и её муж. С ними он провёл десять лет, не понимая, почему с ним то и дело происходили странные вещи; всё это время он верил россказням Дёрсли, что шрам он получил в автокатастрофе, в которой погибли его родители.

А затем, ровно год назад, Гарри пришло письмо из Хогвартса, и вся правда вскрылась. Гарри поступил в школу колдовства, где он и его шрам были знамениты… но учебный год кончился, наступили летние каникулы, и теперь он снова в доме Дёрсли, где с ним обращаются как с паршивой собакой, вывалявшейся в зловонной грязи.

Дёрсли даже не вспомнили, что вообще-то сегодня Гарри исполнилось двенадцать лет. Он, разумеется, многого и не ждал; они в жизни не дарили ему нормальных подарков, не говоря уж об именинном пироге, — но чтобы и словом не обмолвиться о празднике…

В этот момент дядя Вернон торжественно прокашлялся и объявил:

— Итак, как мы все помним, сегодня у нас знаменательный день.

Не веря своим ушам, Гарри поднял взгляд.

— Возможно, сегодня я заключу самую крупную сделку в своей жизни, — продолжил дядя Вернон.

Гарри вновь принялся за тост. Ну конечно, с горечью подумал он, опять дядюшка о своём дурацком званом ужине. Уже две недели только о нем и речь. К ним на ужин собирался прийти какой-то строительный магнат с женой, и дядя Вернон надеялся получить от него большой заказ (фирма дяди Вернона занималась производством дрелей).

— Думаю, нам стоит ещё раз всё отрепетировать, — торопливо проговорил дядя Вернон. — К восьми все должны быть на своих местах. Петуния, ты будешь…?

— В гостиной, — подхватила тётя Петуния, — я любезно поприветствую гостей, когда они войдут.

— Очень хорошо. Дадли?

— Я открою дверь, — Дадли изобразил притворную, жеманную улыбочку. — Позвольте взять Ваши пальто, мистер и миссис Мейсон?

— Они его сразу полюбят! — в восторге воскликнула тётя Петуния.

— Прекрасно, Дадли! — похвалил дядя Вернон. После чего повернулся к Гарри. — А ты?

— Я буду сидеть в своей спальне, вести себя тихо и притворяться, что меня там нет, — монотонно отрапортовал Гарри.

— Именно, — язвительно подтвердил дядя. — Я отведу их в гостиную, представлю тебя, Петуния, и налью им выпить. В восемь-пятнадцать…

— Я приглашаю гостей к столу, — кивнула тётя Петуния.

— А ты, Дадли, скажешь…

— Позвольте проводить вас в столовую, миссис Мейсон? — Дадли протянул толстую руку воображаемой женщине.

— Мой маленький джентльмен! — всхлипнула тётя Петуния.

— А ты? — злобно процедил дядя Вернон, обращаясь к Гарри.

— Я буду сидеть в своей спальне, вести себя тихо и притворяться, что меня там нет, — без выражения повторил Гарри.

— Верно. Теперь надо придумать парочку комплиментов. Петуния, есть идеи?

— Вернон рассказывал, как чудесно вы играете в гольф, мистер Мейсон… Расскажите же, миссис Мейсон, где вы купили такое роскошное платье?..

— Превосходно… Дадли?

— Как насчёт: «Мистер Мейсон, мы писали в школе эссе на тему «Мой кумир», и я написал про вас».

Для тёти Петунии и Гарри это оказалось уже чересчур. Тётя разрыдалась и стиснула сына в объятиях, а Гарри нырнул под стол, чтобы они не заметили, как он трясётся от хохота.

— А ты, парень?

Гарри едва удалось сохранить бесстрастную мину, вылезая из-под стола.

— Я буду сидеть в своей спальне, вести себя тихо и притворяться, что меня там нет, — пробубнил он.

— Это уж точно, — с нажимом произнёс дядя Вернон. — Мейсоны о тебе ничего не знают, и так оно и будет. После ужина ты, Петуния, отведёшь миссис Мейсон обратно в гостиную на чашечку кофе, а я начну разговор о дрелях. Если всё пройдёт гладко, контракт мы подпишем ещё до десятичасовых новостей. И тогда завтра в это же время уже будем подыскивать себе летний дом на Майорке.

Гарри не особо обрадовался этой новости. Вряд ли на Майорке Дёрсли начнут относиться к нему лучше.

— Так … Я поехал в город за нашими с Дадли смокингами. А ты, — напустился он на Гарри, — не путайся у тёти под ногами и не мешай ей убираться.

Гарри вышел на улицу через заднюю дверь. Стояла чудесная солнечная погода. Он пересёк лужайку, плюхнулся на садовую скамейку и вполголоса запел:

— С днём рожденья меня… с днём рожденья меня…

Ни открыток, ни подарков, и вдобавок он проведёт вечер, притворяясь, что его не существует. Он горестно уставился на живую изгородь. Никогда ещё ему не было так одиноко. Больше, чем по всему остальному, обретённому в Хогвартсе, больше даже, чем по квиддичу, Гарри тосковал по своим лучшим друзьям, Рону Уисли и Гермионе Грейнджер. А они, видимо, вовсе по нему не скучали. За все лето он не получил от них ни единого письма, хотя Рон даже собирался пригласить его погостить.