Гарри Поттер и Кубок Огня

- Слушай, - Рон уже отошёл, но Седрик всё равно понизил голос. - Я перед тобой в долгу за подсказку про драконов. Так вот, про золотое яйцо... Твоё вопит, когда его открываешь?

- Да, - кивнул Гарри.

- Так... прими ванну, ладно?

- Что?

- Прими ванну и возьми... м-м-м... яйцо с собой и... м-м-м... хорошенько всё обдумай в горячей воде. Это поможет тебе... сосредоточиться. Поверь мне.

Гарри молча смотрел на него.

- И знаешь что? - добавил Седрик, - пойди в ванную комнату для старост. На пятом этаже, четвёртая дверь налево от статуи Бориса Бессмысленного. Пароль "хвойный освежающий". Ну всё, мне надо идти... хочу попрощаться...

Он ещё раз улыбнулся Гарри и помчался вниз по лестнице к Чу.

Гарри одиноко отправился в гриффиндорскую башню. Очень странный совет. Как ванна может помочь ему разгадать загадку воплей яйца? Может, Седрик старается ему помешать? Или хочет выставить его дураком, чтобы в сравнении с ним понравится Чу ещё больше?

Толстая Тётя и её приятельница Ви клевали носом. Гарри пришлось громко проорать: "Китайские фонарики!", иначе они никак не хотели просыпаться, но, когда он наконец разбудил их своим криком, обе были жутко недовольны. Он вскарабкался в общую гостиную и обнаружил там жуткую сцену. Рон и Гермиона, стоя на расстоянии десяти футов друг от друга с багровыми от крика лицами, страшно скандалили.

- Знаешь что? Знаешь что? Раз тебе всё это так не нравится, ты же знаешь, что нужно делать? Знаешь? - орала Гермиона. Её элегантный пучок растрепался, лицо перекосило от злости.

- Ах, вот как? - орал в ответ Рон. - И что же это такое мне надо делать?

- Когда в следующий раз будет бал, пригласить меня раньше других и не в качестве спасительной соломинки!

Пока Рон, наподобие золотой рыбки, вынутой из аквариума, открывал и закрывал рот, Гермиона развернулась на каблуках и бросилась к спальням девочек. Рон обернулся к Гарри.

- Это, - потрясённо захлебнувшись, начал он, - это... лишний раз доказывает... она ничего не понимает...

Гарри ничего не сказал. Он слишком ценил их с Роном примерение, чтобы высказывать сейчас своё мнение - но ему почему-то показалось, что в данном случае Гермиона поняла всё куда лучше Рона.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ СЕНСАЦИЯ РИТЫ СКИТТЕР

На второй день Рождества все встали поздно. В гриффиндрской гостиной было необычно тихо, ленивые разговоры то и дело прерывались зевками. Густые волосы Гермионы снова распушились. Она призналась Гарри, что, причёсываясь на бал, использовала невероятное количество Гладкукладкеровского прилизелья для волос. "Но уж слишком много возни, чтобы делать это каждый день", - сказала она как бы между прочим, почёсывая громко урчащего Живоглота за ушами.

С Роном они, казалось, пришли к молчаливому соглашению больше не обсуждать свои разногласия и общались очень доброжелательно, но как-то формально. Гарри с Роном, разумеется, при первой же возможности доложили Гермионе о подслушанном ими разговоре Хагрида с мадам Максим, но на Гермиону новость о том, что Хагрид является полугигантом, подействовала совсем не так сильно, как на Рона.

- Я, в общем-то, так и думала, - пожала плечами она. - Понятно, что чистокровным гигантом он быть не может, тогда он был бы футов двадцать ростом. Но, честно сказать, все эти вопли насчёт гигантов - самая настоящая истерия. Не могут же все они быть такими уж страшными... Это такие же предрассудки, как и по отношению к оборотням... расизм, больше ничего.

Рон собрался было сказать что-то ядовитое, но, видимо, не захотел снова ссориться, и поэтому только неверяще покачал головой, когда Гермиона отвернулась.

Между тем, пришло время заняться домашними заданиями, о которых они начисто забыли в первую неделю каникул. После празднеств все ходили какие-то обессилевшие - за исключением Гарри, который понемногу начинал ощущать лёгкое беспокойство.

Оказалось почему-то, что по эту сторону Рождества двадцать четвёртое февраля стало гораздо ближе, а он ещё даже не пробовал разгадать загадку золотого яйца. Поэтому теперь всякий раз, заходя в спальню, Гарри доставал яйцо из сундука, открывал его и внимательно вслушивался в заунывный вой - вдруг в нём отыщется какой-нибудь тайный смысл. Напрягаясь изо всех сил, он старался понять, что (кроме музыкальных пил) ему напоминает этот ужасный звук, но... нет, он никогда не слышал ничего подобного. Тогда он закрывал яйцо, интенсивно его тряс и снова открывал - вдруг звуки переменятся - но они оставались точно такими же. Он пробовал задавать яйцу вопросы, перекрикивая вой, но это не действовало. Однажды он даже швырнул зловредный предмет в другой конец комнаты - не очень, впрочем, надеясь, что это поможет.