Гарри Поттер и Наследники Слизерина

— Привет, Сорока–Мэгги! – радостно поприветствовал её Гарри. – Тебе не стыдно? Украла вчера за завтраком серёжку у Гермионы! А твоя хозяйка вечно за тебя извиняется. Вредная ты птица! – шутливо поругал её Гарри. – Ну, и где же твоя хозяйка?

— Норчёпинг! Христопраз! Колоратура! – заверещала Мэгги вместо того, чтобы дать дельный ответ. Она подпрыгивала на кровати, махая крыльями и чуть наклоняя голову вбок по своей привычке. Затем что‑то произошло, и в клубах голубого дыма Сорока–Мэгги …превратилась в Мелиссу Найтингейл, стоящую на кровати и заразительно смеющуюся, глядя на растерянного Гарри.

— Здорово я тебя разыграла? – задорно улыбнулась она.

— Э–э-э… Да. – Гарри ещё больше растерялся.

— Извини, не хотела тебя обманывать, просто решила попрактиковаться на досуге, и ты как раз вошёл.

— Так вы – анимаг? Незарегистрированный?

— Ну да, что тебя так удивляет?

— Ничего, просто… Есть что‑нибудь такое, что вы не умеете делать?

— Конечно! Оживлять мёртвых, поворачивать время вспять, предвидеть будущее…

— Нет, я серьёзно. Этого никто не умеет. А вы такая талантливая, так много знаете и умее–те, – проговорил он благоговейно. – Нам ещё профессор Снегг говорил, что вы на первом курсе знали и умели больше, чем все мы, вместе взятые, когда‑либо научимся. Теперь я вижу, что он ничуть не преувеличил.

— Что ты, Гарри. Я же всего–навсего человек. Допускаю, что я способная. Мне многое интересно, мне не надоедает узнавать что‑то новое, обретать новые знания, навыки и умения… Хотя вот, вспомнила! Я не умею трансгрессировать.

— Что, совсем? – Гарри искренне считал, что для Мелиссы нет ничего невозможного.

— Я просто никогда этому не училась. Надо бы, конечно. Просто сейчас я занята кое–чем другим.

— Так вот, почему вы завели сороку?! – вспомнил Гарри начало их разговора.

— А, Сороку–Мэгги? Наверное, да. Вообще‑то мне её брат подарил. Он меня в детстве Сорокой звал, а потом, когда я выросла, подарил мне сороку. Её назвали Мэгги. – Лицо Мелиссы стало задумчивым. Мыслями она была далеко в прошлом. – Руди был старше меня на двенадцать лет. Я… – она запнулась. – Я отчего‑то очень плохо его помню… Он погиб пятнадцать лет назад, когда… Да ты и сам всё знаешь. – Она закусила губу, лицо её омрачилось на мгновение, потом же складка на лбу разгладилась – Мелисса вспомнила что‑то приятное:

— Он был очень хорошим ловцом в квиддиче, одним из лучших. Его хотели взять в Уимбурнских Ос, представляешь? А он предпочёл спорту науку, потом женился… Помнишь, ты всё восхищался моим умением управляться с ковром? У нас это, наверное, семейное. На метле я чувствую себя как рыба в воде. Я мечтала стать ловцом, как брат, но моим мечтам не суждено было сбыться. В квиддиче есть одно такое дурацкое правило, которому лет пятьсот, по меньшей мере. Родственники не имеют права играть за разные команды! Я не знаю, кто автор этого гадкого правила, но он испортил мне всю жизнь. Я с самого детства спала и видела, как я гоняюсь за крохотным мячиком и ловлю его под восхищённые крики зрителей. И вот – не судьба… И никого не волнует, что Руди был старше меня на двенадцать лет, и мы при всём желании не могли бы играть в одной школьной команде: мы учились на разных факультетах, были разного возраста, да ещё оба ловцы. Кто мог придумать такой идиотизм? Как же мне было обидно! Ночами я обливала слезами подушку, а днём до одури тренировалась на площадке для квиддича, чтобы доказать всем, что лучшего ловца ещё не рождалось на свет, чтобы они поняли, кого потеряли. Я заваливала Министерство просьбами допустить меня к игре, но никому и дела не было до моих страданий и талантов. Разве что профессор Снегг хвалил меня за упорство и нежелание сдаваться без боя. Правда, я участвовала во всех возможных гонках на мётлах, даже призы какие‑то выигрывала и занимала места, но это всё было не то.

От злости на весь мир я решила стать лучшей ученицей в школе и всерьёз взялась за учё–бу. Я вступила в дуэльный клуб и быстро стала лучшей, заклинания мне легко давались, и у меня была очень хорошая реакция. У меня даже было несколько кубков, не знаю, где они сейчас. Я и анимагом‑то стала в пятнадцать лет, чтобы кому‑то что‑то доказать. Родным я приготовила сюрприз, но продемонстрировать своё умение не успела… – Она вновь погрустнела, вернувшись в прошлое.

— Кстати, – внезапно встрепенулась она. – Это ведь я была в зале за завтраком. Это я украла у зазевавшейся Гермионы серёжку! Ничего, что я съела твой горошек? – ухмыльнулась она.

— Вы?! – вытаращил глаза Гарри. – Нет, ничего. Я горошек всё равно не люблю. Приятного аппетита, всегда пожалуйста.

— Здорово получилось, да? Никто ни о чём не догадался. Моё поведение было похоже на поведение настоящей сороки?

— Никому и в голову не пришло усомниться! Помните, Малфой ещё шутил, что из‑за меня птицы ссорятся? А Букля? Что вы сказали Букле? Вы и правда с ней говорили? Я же видел, что она вас, вернее, сороку, на кусочки разорвать хотела – уж больно она ревнивая. А потом она резко успокоилась и улетела.