Гарри Поттер и новая семья. Второй курс (СИ)

— Конечно, — Дафна вырвала из тетради чистый лист, передала его Гермионе и снова углубилась в свое занятие.

— Спасибо! — Гермиона аккуратно заложила нужные страницы, захлопнула книги и, не сдержав любопытство, повернулась к соседке. — Извини, что спрашиваю, но это что, какое-то дополнительное занятие?

— Нет, — улыбнулась та. — Я просто ищу себе подходящего мужа.

— По книгам? — поперхнулась от изумления Гермиона.

— Ну да, а что... А, ты же, наверное, не знаешь. У тебя-то таких проблем нет, — Дафна посмотрела на собеседницу. — А вот мне надо очень тщательно считать, сколько у меня общих предков с каждым из потенциальных женихов.

— Я слышала, что все чистокровные волшебники в родстве друг с другом, — кивнула Гермиона.

— Ты даже не представляешь, насколько, — грустно вздохнула Дафна. — Из двадцати восьми безупречных мне подходит только Малфой, но он один, а у меня есть сестра. Что папа будет с этим делать, ума не приложу, он никак не хочет смириться с тем, что одной из нас придется выйти за полукровку... Или за иностранца, что еще хуже. Хотя есть еще Уизли, конечно... Но с предателями крови он точно не захочет породниться.

— А почему Уизли называют предателями крови? — спросила Гермиона. — Это из-за их дружбы с маглами?

— Да нет, что ты, — Дафна улыбнулась. — Это на самом деле очень поучительная история... Могу рассказать, если тебе интересно.

История Септимуса Уизли

— Ты, конечно, слышала про изданный в тридцатые годы «Справочник чистокровных волшебников», — начала Дафна. — Автор включил в него двадцать восемь семей, в которых не было ни единого магла на протяжении пятисот лет, и одной из них оказалась семья Уизли. Хотя они никогда особо не заморачивались с чистотой крови и часто выдавали дочерей за полукровок и даже маглов, но вот наследники по прямой линии всегда женились на чистокровных.

— Да, я слышала про это, — кивнула Гермиона.

— Так вот, вскоре после выхода «Справочника» разразился скандал, потому что молодой Септимус Уизли заявил, что не является чистокровным. Оказывается, его предок, знаменитый Отум Уизли, Верховный чародей Визенгамота в XVII веке и один из авторов Статута о секретности, был женат дважды. Автор справочника выводил всех Уизли от брака Отума с чистокровной ведьмой Констанцией Нотт, но на самом деле та скоропостижно скончалась от оспы через полгода после свадьбы, не успев родить наследника. И все последующие Уизли ведут свой род не от нее, а от второй жены Отума, маглорожденной Констанции Бонасье, которая родила мужу шесть дочерей и одного сына.

— И после этого его назвали предателем? — удивилась Гермиона. — По-моему, Септимус Уизли, наоборот, поступил очень честно. Да и, в конце концов, кому какое дело, что у него в предках обнаружились маглы? Ну стало чистокровных семей не двадцать восемь, а двадцать семь, и что?

— О, ты не понимаешь, — покачала головой Дафна. — В XVII веке еще не было такого отношения к маглорожденным, их называли «избранными магией» и, в общем-то, соглашались терпеть, если они знали свое место. Так что жену богатого и влиятельного Отума приняли в высшем обществе, а ее дочери легко нашли мужей среди младших сыновей из знатных родов. Те, кому не светило наследство, ради родства с Отумом быстро соглашались закрыть глаза на не совсем чистое происхождение тещи. А так как Уизли всегда славились плодовитостью, то через несколько десятков лет у Отума уже было множество внучек, правнучек и праправнучек, про происхождение которых постепенно начинали забывать... Смекаешь?

— Ты хочешь сказать, — осенило Гермиону, — что через несколько поколений...

— Именно! — воскликнула Дафна. — Из двадцати восьми «истинно чистокровных семейств» двадцать семь оказались напрямую связаны с Уизли! Представляешь, какой поднялся скандал? Разумеется, Констанцию Бонасье объявили несуществующей, а самого Септимуса — сумасшедшим. Его даже высмеивали со сцены... Была такая пьеса, «Горе Отума», довольно популярная... От остальных Уизли потребовали отречься от Септимуса, а когда они отказались, всех их скопом окрестили предателями крови. Якобы они предали свою кровь, выдумав себе в предки маглорожденную. Но сколько бы их ни ругали, а каждый ныне живущий чистокровный британский волшебник в глубине души знает, что на самом деле он — потомок дочери парижского галантерейщика.

Гермиона прикрыла рот, стараясь не заржать в голос.

— А тебя это не волнует? — спросила она, справившись со смехом. — Извини, если этот вопрос кажется тебе бестактным...

— Да нет, все в порядке, — ответила Дафна. — Это мой папа все беспокоится о чистоте крови. Хотя когда его зазывали к себе пожиратели смерти, он ответил отказом. А вот мама мне очень давно рассказала продолжение истории Септимуса.

— О, так было еще продолжение, — заинтересовалась Гермиона.