Гарри Поттер и Огненный кубок

"Гарри Поттеру удалось спастись от Лорда Волдеморта, — сказал Дамблдор. — Он рисковал своей собственной жизнью, чтобы принести тело Седрика обратно в Хогвартс. Он проявил гораздо большую отвагу перед лицом Волдеморта, чем большинство волшебников. И за это честь ему и хвала".

Дамблдор повернулся в сторону Гарри с серьезным выражением лица и еще раз поднял свой кубок. Почти все в Большом Зале последовали примеру и тихо произнесли имя Гарри так же, как до того — имя Седрика, и выпили за него. Но между стоящими учениками Гарри было видно Малфоя, Крабба, Гойла и многих других Слитеринцев, которые остались сидеть в знак протеста, не прикасаясь к своим кубкам. Дамблдор, не обладавший волшебным глазом, этого не увидел.

Когда все снова заняли свои места, Дамблдор продолжал:

"Целью Трёхмагового Турнира было углубить понимание и наладить связи между волшебниками. В свете того, что случилось — я имею в виду возвращение Лорда Волдеморта — это стало еще важнее, чем раньше".

Дамблдор окинул взглядом Мадам Максим с Хагридом, Флёр Делакур и ее соучеников из Бобатона, Виктора Крума и учеников из Дурмштранга за столом Слитерина. Крум, как заметил Гарри, глядел настороженно, почти испуганно, как будто ожидал, что Дамблдор скажет что-то очень суровое.

"Каждого, присутствующего в этом зале гостя, — сказал Дамблдор, задерживаясь взглядом на учениках Дурмштранга, — мы будем рады принять у себя, если они когда-нибудь пожелают вновь посетить нас. Я повторяю для всех вас — теперь, когда Лорд Волдеморт вернулся, наша сила — в единстве, наша слабость — в разногласиях. У Лорда Волдеморта очень сильный дар сеять раздоры и вражду. Мы можем противостоять этому, только проявив дружбу и доверие такой же силы. Различия в обычаях и языках — ничто, если наши сердца открыты и цели едины. Я полагаю — и всем сердцем надеюсь, что я не прав — что всем нам предстоят тёмные и тяжелые времена. Некоторые из вас непосредственно пострадали от руки Лорда Волдеморта. Семьи многих из вас были разрушены. И вот неделю назад один из наших студентов пал жертвой… Помните Седрика. Помните, если когда-нибудь вам придётся сделать выбор между тем, что правильно и тем, что просто, не забывайте, что произошло с хорошим, добрым, и смелым юношей, который оказался на пути у Лорда Волдеморта. Помните Седрика Диггори".

Вещи Гарри были упакованы в чемодан, сверху в клетке сидела Хедвиг. Гарри, Рон и Эрмиона ждали повозок до станции Хогсмид в переполненном вестибюле. Был прекрасный летний день. Гарри думалось, что когда он вернется вечером в Бирючинный проезд, клумбы и деревья там будут в цвету, и будет жарко. Эта мысль не доставила ему ни малейшей радости.

"Гарри!"

Он оглянулся. По каменным ступеням в замок бежала Флёр Делакур. Вдалеке за её спиной виднелся Хагрид, помогающий мадам Максим запрячь гигантских коней. Бобатонская карета была готова к отбытию.

"Мы ведь увидимся снова, я надеюсь, прравда? — сказала Флёр, поравнявшись с ним, и протянула руку. — Я надеюсь порработать здесь, чтобы улучшить мой английский".

"Он уже и так вполне хорош", — просипел Рон.

Флёр улыбнулась ему, Эрмиона нахмурилась.

"До свидания, Гарри, — сказала Флёр, поворачиваясь, чтобы уйти. — Было прриятно с тобой познакомиться!"

Глядя, как Флёр с переливающимися на солнце серебристыми волосами бежит по газону к мадам Максим, Гарри почувствовал, что его настроение немного улучшилось.

"Интересно, как студенты из Дурмштранга доберутся обратно, — сказал Рон. — Как ты думаешь, они могут управлять кораблем без Каркарова?"

"Каркаров не управлял, — послышался раздраженный голос. — Он сидел в своей каюте, а всю работу делали мы".

Крум пришёл попрощаться с Эрмионой.

"Мы можем поговорить?" — спросил он её.

"О… да… конечно", — сказала Эрмиона, слегка волнуясь, и последовала за Крумом через толпу.

"Поторопись! — крикнул Рон ей вслед. — Повозки будут здесь с минуты на минуту!"

Однако пока Гарри ждал повозок, Рон вытягивал шею в надежде увидеть, что делают Крум и Эрмиона.

Они вернулись очень быстро. Рон глядел на Эрмиону во все глаза, но ее лицо ничего не выражало.

"Мне нравился Диггори, — внезапно сказал Крум Гарри. — Он всегда был приветлив со мной. Всегда. Несмотря на то, что я из Дурмштранга — и с Каркаровым", — добавил он, мрачнея.

"Ему нашли замену?" — спросил Гарри.

Крум пожал плечами. Он сжал руку Гарри и после — Рона, на лице которого отражалась болезненная внутренняя борьба. Крум уже направился к выходу, когда Рон не выдержал и выпалил:

"Можно мне твой автограф?"

Эрмиона отвернулась, улыбаясь, глядя на приближающиеся с грохотом самоходные повозки, в то время как Крум, не без удивления, но с благодарностью, подписал Рону листок пергамента.