Гарри Поттер и Охота на Чемпионов (СИ)

Сириус помимо большой коробки навозных бомб прислал ему швейцарский перочинный ножик с шилом, позволяющим распутывать любые узлы и взламывать любые замки. Гарри усмехнулся, представив его реакцию на флягу в стиле «Харлей-Дэвидсон», после захода солнца и до его восхода охотно выдававшую хранимый в ней виски, а вот с рассвета и до заката — исключительно ключевую воду, причем последнюю — без ограничений.

Лаванда подарила ему большой флакон парфюма. Вообще-то, как говорила Делла Стрит, такой подарок является довольно интимным, но прилагавшаяся к флакону записка расставила все на свои места. Так что ему оставалось только надеяться, что его подарок — отделанный шкурой василиска зажим для волос, совмещенный с кобурой для волшебной палочки (поправить волосы в критической ситуации — совершенно естественный для красивой девушки жест) будет полезен не только в бою, но и в устройстве счастья подруги.

И, наконец, Гермионе вместо самого Гарри, который из-за самоналоженного ею на себя проклятия ничего дарить подруге не мог, сделал подарок Сириус, и она даже сообщила крестному цвет своего платья. Подруга, разумеется, подарила ему книжку, точнее, даже две. Первая, на французском языке и с массой движущихся картинок, называлась «Escrime Magique», и была посвящена бою с одновременным использованием палочки и холодного оружия.

А второй книжкой был волшебный самоучитель французского языка.

Это было очень по-гермионски.

Гарри сидел в коридоре, почти прямо под выбоиной от тролличьей дубинки, и ждал. Он уже был полностью готов к Балу — в смокинге с широким белым поясом и в шелковой черной мантии поверх него. Девчонки напрочь отказались сообщать ему цвет платья Миртл, так что он порадовался, что еще летом выбрал нейтральный цвет. Вообще-то это было объяснимо — цвета платья Гермионы он тогда тоже не знал.

Дверь чуть приоткрылась, и Гермиона шепотом попросила его:

— Гарри, просунь, сюда, пожалуйста, ту палочку, что у тебя под бинтом.

Гарри немного удивился, но подумал, что, возможно, подготовка к балу требует нарушения каких-то школьных правил, а его запасная палочка была единственной в компании, на которой чары Надзора были выжжены Адским Огнем — к слову, спалившим того василиска, что убил Миртл и чья шкура теперь расходилась по всяческим подаркам, сувенирам и артефактам.

Он подошел к двери и, не пытаясь даже заглянуть в нее, чтобы не получить проклятье сразу от двух девчонок, одна из которых была очень изобретательной, а другая — крайне начитанной, протянул палочку внутрь.

Ему показалось, что палочка сама выпрыгнула из его пальцев.

— Отлично. Теперь, мистер Поттер, погуляйте еще часик. Только не играйте в снежки, чтобы не помять одежду, — услышал он голос Лаванды.

Гарри вздохнул и отправился прочь. За этот час он (с помощью Невилла, который так же безнадежно ожидал Джинни) успел сделать каникулярное задание по гербологии.

Невилл тоже был при параде — в основательной тяжелой мантии и с Мечом Лонгботтомов на правом бедре. Ножны древнего меча явно были новыми, со вставками из все той же шкуры, из чего Гарри сделал вывод, что в парадном одеянии Джинни будет какой-то отвечающий им элемент.

Затем он возвратился в коридор, получил от девчонок увольнительную еще на полчаса, и вернулся снова, когда дверь, наконец, отворилась.

Гарри сделал шаг внутрь и остолбенел. Влюбленный Гарри краем глаза пожирал Гермиону, стоящую чуть в стороне. Остальные Гарри, все, сколько бы их ни было, от Слизеринца до Гриффиндорца, смотрели прямо вперед.

Он не узнавал эту девушку — с уложенными в гладкую прическу прямыми темно-каштановыми, почти черными, волосами, с темно-карими, и тоже почти черными, глазами и снежно-белой кожей, в платье глубокого синего цвета, с переливающимися бронзой вставками. Талия была подчеркнуто-небрежно перехвачена поясом, который просто-таки приглашал взгляд перейти ниже, вдоль плавной линии бедер, до длинного, в пол, подола, из-под которого выглядывал носок туфельки — с бронзовым отливом в тон вставкам.

Гранатовые серьги подчеркивали того же оттенка губы, а еще один гранат на темно-золотой, и тоже имитирующей аристократически-неброскую бронзу, подвеске фиксировал взгляд на скромном, но вполне уверенном декольте. И так хорошо послужившая ему палочка в правой руке, удивительно гармонировавшая со своей изначальной хозяйкой.

Краем уха он услышал, как Гермиона шепнула Лаванде: «Странно, но я действительно совершенно не ревную!»

— Ты… Ты поразительна, Миртл, — сказал он. Губы Миртл дрогнули в улыбке.

— Девчонки просто волшебницы, — сказала она. — А уж эти новые контактные линзы — вообще чудо. Я никогда так хорошо не видела — ни до смерти, ни после.

— Контактные линзы? — изумленно пробормотал юноша. — Но… как?!