Гарри Поттер и Орден Феникса

— Ничего нового? — недовольно проворчал Захарий Смит достаточно громко, чтобы его услышали все, находящие в комнате. — Если бы знал, то не пришел бы.

— Нам всем очень жаль, что Гарри не поставил тебя в известность заранее! — съязвил Фрэд.

Несколько человек хихикнули. Гарри заметил, что Чу тоже смеется, и уже знакомое чувство падения с невообразимой высоты накрыло его с головой.

— … тренироваться будем парами, — сказал Гарри. — Сначала минут десять поупражняемся с Препятственным Проклятием, а потом достанем пуфики продолжим тренировку по Сногсшибанию.

Все послушно разделились на пары; Гарри, как обычно, оказался партнером Невилла. Вскоре комнату заполнили истошные выкрики «Импедимента!». На минуту студенты застывали без движения, а их партнеры безучастно наблюдали за работой других пар, ожидая, когда их соперник разморозится и они смогут поменяться местами.

Невилл, по всеобщему признанию, стал удачнее со всем справляться. Когда к Гарри в третий раз вернулась способность двигаться, он оставил Невилла тренироваться с Роном и Гермионой, а сам обошел несколько раз комнату, наблюдая за работой остальных. Чу так широко ему улыбнулась, когда он прошел мимо, что Гарри еле справился с искушением пройти мимо нее еще несколько раз.

После десяти минут отработки Препятственного Проклятия по кругу комнаты разложили подушки и стали тренироваться Сногсшибанию. Чтобы падать на пол всем разом, места не хватало, и поэтому половина студентов наблюдала за другой половиной, отрабатывающей заклинание, а потом менялась с ней местами.

Гарри просто раздувался от гордости за своих подопечных. Правда, Невилл целился в Дина Томаса, а сбил с ног Падму Патил, но промах был не таким большим, как обычно, да и у других студентов наблюдался огромный прогресс.

По истечении часа Гарри попросил всех остановится.

— Вы все молодцы, — широко улыбнулся он ученикам. — После каникул мы, наверное, попробуем что-нибудь посложнее… может быть, заклинание Патронуса…

Комнату наполнил возбужденный гул. По устоявшемуся уже порядку, студенты покидали комнату по двое по трое, желая на прощание Гарри счастливого Рождества. Чувствуя невероятный душевный подъем, Гарри вместе с Роном и Гермионой собрали с пола подушки и сложили их на место. Его друзья тактично ушли пораньше, чтобы оставить его наедине с задержавшейся в комнате Чу, от которой Гарри тоже надеялся получить пожелания счастливого Рождества.

— Нет, ты можешь идти, — сказала она своей подружке Мариэтте, и сердце Гарри подпрыгнуло прямо к адамову яблочку.

Сделал вид, что поправляет сваленные в груду подушки, он не мог дождаться, что оставшись с ним наедине Чу наконец-то заговорит, но вместо этого услышал громкий всхлип.

Он обернулся и увидел посреди комнаты Чу с мокрыми от слез щеками.

— Что…

Он не знал, что делать. Чу просто стояла и молча плакала.

— Что-то случилось? — неуверенно промямлил он.

Она помотала головой и вытерла рукавом слезы.

— Извини, — пробормотала она несчастным голосом. — Я подумала…что…если бы он знал все эти заклинания…которые я сейчас знаю…может…он был бы жив.

Сердце Гарри рвануло куда-то вправо, и вместо того, чтобы встать на положенное место, зависло в районе пупка. Он мог бы и догадаться. Ей хотелось поговорить о Седрике.

— Он прекрасно их знал, — уверил он Чу. — Если бы не он не был так хорош, то никогда бы не добрался до центра лабиринта. Вот только… если Вольдеморт на самом деле захочет убить тебя, то шансы остаться в живых, практически равны нулю.

Она икнула, услышав имя при Вольдеморта, но без дрожи продолжала во все глаза смотреть на Гарри.

— Но ты ведь выжил, когда был еще ребенком, — тихо сказала Чу.

— Это так, — устало ответил Гарри, направляясь к двери. — Но ни я, ни кто либо другой не знают почему, так что гордиться тут особо нечем.

— Нет, не уходи! — воскликнула Чу, снова готовая разрыдаться. — Я не хотела…мне очень жаль, что все так вышло…

И снова всхлипнула. Даже с красными опухшими глазами она казалась прехорошенькой. Гарри почувствовал себя глубоко несчастным, сказать по правде, все на что ему хотелось бы рассчитывать было пожелание Счастливого Рождества.

— Для тебя, наверное, ужасно, — она снова утерла рукавом слезы, — любое упоминание о Седрике…ты ведь видел его смерть…и, наверное, хочешь забыть об этом?

Гарри счел за нужное промолчать. Именно такие чувства он и испытывал, но признаться в этом Чу было бы бессердечным.

— Знаешь, ты очень хороший учитель, — сообщила она с бесцветной улыбкой на губах. — У меня никогда еще не получалось Сногсшибание.

— Спасибо, — неловко поблагодарил ее Гарри.

Они так мучительно долго смотрели друг на друга, что у Гарри появилось горячее желание сбежать из комнаты, и в то же время, он не мог найти в себе сил, двинуться с места.

— Омела, — Чу указала куда-то поверх его головы.

— Да, — ответил Гарри. Во рту у него пересохло. — Наверное, в ней полно иглошипов.

— А что такое иглошипы?

— Без понятия, — ответил Гарри. Чу подошла ближе. Мозг Гарри на прочь отказывался работать, будто пораженный заклинанием. — Спроси у Луни. Ой, то есть у Луны.