Гарри Поттер и орден Феникса

"… и поэтому часто используются в Запутывающем и Оглупляющем зельях…"

… запутано было хорошо: почему он знал, что чувствовал Волдеморт? Что это за сверхъестественная связь между ними, которую Думбльдор никогда не мог объяснять толком?

"… где волшебник, жаждущий…"

… как Гарри хотел бы заснуть…

"…создания импульсивности…"

… было тепло и удобно в кресле перед камином, с дождем, все еще стучащим по оконным стеклам, мурлыкающим Косолапсусом, и треском огня…

Книга выскользнула из ослабшей руки Гарри и с глухим стуком приземлилась на коврике. Его голова склонилась набок…

Он снова шел по бесконечному коридору, его шаги отзывались эхом в тишине. Дверь в конце коридора вырисовывалась все четче, его сердце колотилось в волнении… если бы он только мог открыть… войти внутрь…

Он протянул руку… кончики его пальцев были в дюйме от нее…

— Гарри Поттер, сэр!

Он сразу проснулся. Все свечи в комнате отдыха были погашены, но рядом с ним что-то двигалось.

— Кто здесь? — сказал Гарри, выпрямившись в кресле. Огонь почти погас, в комнате было темно.

— У Добби ваша сова, сэр! — сказал писклявый голос.

— Добби? — хрипло переспросил Гарри, пытаясь сквозь мрак разглядеть источник голоса.

Добби, домашний эльф, стоял около стола, на котором Гермиона оставила полдюжины своих вязаных шляп. Его большие, заостренные уши теперь были придавлены чем-то похожим на все шляпы, которые Гермиона когда-либо вязала. Он носил их одну на другой, так, что его голова казалась удлиненной на два или три фута, на самой верхушке этого сооружения сидела Хедвига, тихо ухающая и явно здоровая.

— Добби вызвался возвратить сову Гарри Поттеру, — сказал эльф писклявым голосом, с выражением обычного обожания на лице. — Профессор Граббли-Планк говорит, что сова теперь в порядке, сэр.

Он склонился в глубоком поклоне, так, что его похожий на кА рандаш нос коснулся изношенной поверхности коврика, а Хедвига издала возмущенный крик и затрепыхалась на ручке стула Гарри.

— Спасибо, Добби! — сказал Гарри, поглаживая голову Хедвиги. Сильно моргая, он пытался избавиться от образа двери из своего сна: она была очень отчетливой. Рассматривая Добби вблизи, он заметил, что эльф носил также несколько шарфов и неисчислимое количество носков, так, что его ноги выглядели слишком большими для его тела.

— Э… ты брал всю одежду, которую оставляла Гермиона?

— О нет, сэр, — сказал Добби радостно. — Добби брал кое-что для Винки, сэр.

— Да, а как Винки? — спросил Гарри.

Уши Добби слегка поникли.

— Винки все еще много пьет, сэр, сказал он печально. Его огромные круглые зеленые глаза, большие, как теннисные шары, стали грустными. — Она все еще не беспокоится об одежде, Гарри Поттер. Не делайте ее и для других домашних эльфов. Ни один из них не посетит больше Гриффиндорскую Башню со шляпами и носками спрятанными повсюду: они находят это оскорбительным, сэр. Добби делает это сам, сэр, но Добби не возражает, сэр, поскольку он всегда надеется встретить Гарри Поттера. И сегодня вечером, сэр, его желание исполнилось! — Добби снова склонился в глубоком поклоне. — Но Гарри Поттер не кажется счастливым, — продолжал Добби, выпрямляясь и робко смо- тря на Гарри. — Добби слышал его бормотание во сне. У Гарри Поттера были плохие сны?

— Не такие уж и плохие, — сказал Гарри, зевая и протирая глаза. — У меня бывали сны и похуже.

Эльф рассматривал Гарри своими большими шарообразными глазами. Затем его уши поникли, и он сказал очень серьезно:

— Добби жаль, что он не может помочь Гарри Поттеру, поскольку Гарри Поттер освободил Добби, и Добби намного, намного счастливее теперь, чем раньше.

Гарри улыбнулся.

— Тебе не нужно помогать мне, Добби, но спасибо за предложение.

Он нагнулся и поднял книгу Микстур, решив закончить эссе завтра. Он закрыл книгу, и как только он это сделал, огонь осветил тонкие белые шрамы на его руке — результат наказания Умбридж…

— Жди момента: есть кое-что, что ты можешь для меня сделать, Добби, — сказал Гарри медленно.

Эльф оглянулся, сияя.

— Расскажите, Гарри Поттер, сэр!

— Я должен найти место, где двадцать восемь человек смогут заниматься Защитой Против Темных Искусств, не рискуя быть обнаруженными любым из преподавателей. Особенно (Гарри cжал руку на книге так, что шрамы стали жемчужно белыми) — профессором Умбридж.

Он ожидал, что улыбка эльфа исчезнет, его уши повиснут; он ожидал, что тот будет говорить, что это невозможно или что он попробует найти что-нибудь, но надежды невелики. Чего он не ожидал от Добби, так это того, что тот подскочит, и его уши, бодро качнувшись, хлопнут его по руке.

— Добби знает идеальное место, сэр! — сказал он радостно. — Добби слышал об этом от других домашних эльфов, когда он прибыл в Хогвартс, сэр. Это место известно нам как Комната Прибытия и Ходьбы, сэр, или как Комната Необходимости!

— Почему? — полюбопытствовал Гарри.