Гарри Поттер и орден Феникса

— Никто ничего не говорит, Гарри! — воскликнула Гермиона, приближаясь к нему.

— С той стороны кто-то шепчет, — произнес он, отодвигаясь от нее и продолжая приближаться к вуали. — Это не ты, Рон?

— Приятель, я тут, — сказал Рон, появляясь сбоку от арки.

— Кто-нибудь еще это слышит? — настойчиво спросил Гарри, в то время как шепот становился громче. Не осознавая, что он это сделал, он поставил ногу на возвышение.

— Я тоже их слышу, — выдохнула Луна, присоеднившись к ним и глядя на колыхавшуюся вуаль. — Там люди!

— Что ты имеешь в виду, говоря "там"? — спросила Гермиона, спрыгивая на нижнюю ступень, — голосом, прозвучавшим несколько более сердито, чем того требовала ситуация. — Нет никакого «там», есть только арка, а за ней больше ничего нет. Гарри, хватит, пошли отсюда…

Она взяла его за руку и потянула, но он ей сопротивлялся.

— Гарри, кажется, мы пришли сюда за Сириусом, — сказала она высоким натянутым голосом.

— Сириус… — повторил Гарри, все еще уставившись на развевающуюся вуаль. — Да…

Что-то вернулось на место в его голове. Сириуса поймали, связали и сейчас, вероятно, пытают, а он тут арочки разглядывает…

Он отошел на несколько шагов от постамента и только потом оторвал глаза от вуали.

— Пойдем, — сказал он.

— Именно это я пыталась… в общем, пошли отсюда! — позвала Гермиона и пошла к выходу. С другой стороны на вуаль завороженно любовались Джинни и Невилл. Не говоря ни слова, Гермиона взяла за руку Джинни, Рон — Невилла, и они уверенно повели друзей к самой низкой каменной скамье, чтобы выбраться назад к двери.

— Что это за арка, по-твоему? — спросил Гарри Гермиону, когда они вернулись в темную круглую комнату.

— Понятия не имею, но в любом случае, она опасна, — убежденно произнесла она, снова начертав огненный знак на двери.

Стены вновь начали вращаться, затем Гарри подошел к первой попавшейся ему на глаза двери и толкнул ее. Тем не менее, та не сдвинулась с места.

— Что-то не так? — спросила Гермиона.

— Она… заперта… — сказал Гарри, навалившись на дверь всем телом, но она не поддалась.

— Значит, это она, так? — возбужденно воскликнул Рон, присоединяясь к Гарри и вместе с ним пытаясь силой открыть дверь. — Это точно должна быть она!

— Отойдите! — приказала Гермиона. Она направила палочку туда, где на обычной двери должен был быть замок, и воскликнула: "Alohomora!"

Ничего не произошло.

— Нож Сириуса! — вспомнил Гарри. Он вытащил его из своей мантии и вставил в щель между дверью и стеной. Остальные напряженно наблюдали, как он провел им сверху вниз, затем снова надавил плечом на дверь. Она не поддавалась. Более того, когда Гарри посмотрел на нож, он обнаружил, что его лезвие расплавилось.

— Так, туда мы не пойдем, — решительно сказала Гермиона.

— Но что, если это та самая? — спросил Рон, глядя на дверь со смесью искушения и опасения.

— Это не может быть она, во сне Гарри прошел через все двери на его пути, — сказала Гермиона, отмечая дверь очередным огненным крестом, когда Гарри положил теперь уже бесполезную ручку ножа обратно в карман.

— Ты знаешь, что там может быть? — напряженно спросила Луна, когда стены снова начали вращаться.

— Без сомнений, что-то blibbering (очевидно, что-то нехорошее. — прим. pushist1y; Лингво не знает, надо спросить у Фреда и Джорджа, они, судя по всему, в курсе. — прим. Dixi), — выдохнула Гермиона, и у Невилла проскочил нервный смешок.

Стены остановились, и Гарри с нарастающим чувством беспокойства толкнул следующую дверь.

— Здесь!

Он понял это сразу по прекрасному, искрящемуся, переливающемуся, словно алмазы, сверканию. Когда глаза Гарри привыкли к ослепительно яркому свету, в глаза ему бросилось множество часов, больших и маленьких, старых и новых, висевших между книжными шкафами и стоявших на столах, стоящих по всей комнате. Комнату заполняло громкое непрерывное тиканье, похожее на звуки шагов сотен маленьких ног. Искрящийся алмазный свет исходил из высокого колоколообразного сосуда в дальнем углу комнаты.

— Сюда!

Сердце Гарри бешено колотилось — теперь он был уверен, что они на правильном пути. Он пошел к узкому проходу между рядами столов, держа курс, как и во сне, на источник света, стеклянный колоколообразный сосуд, высотой с Гарри, стоявший на столе и, казалось, полный волнующимся сверкающим ветром.

— О, глядите! — воскликнула Джинни, указывая в самую середину сосуда, когда они подошли поближе.

Внутри, в искрящихся потоках, плавало маленькое яйцо, яркое, как драгоценный камень. Когда оно поднималось вверх, то раскалывалось, и из него появлялась колибри, которую поднимало до самого верха сосуда, но когда она начинала спускаться, ее перья становились какими-то мокрыми и обвисшими, и к тому времени, как ее доносило до самого дна, она опять заключалась в яйцо.

— Идем дальше! — настойчиво позвал Гарри: Джинни явно хотела остаться и понаблюдать, как яйцо снова превратится в птицу.

— Тебе-то, значит, можно было торчать там, около арки, — возразила она, однако проследовала за ним к единственной двери.