Гарри Поттер и Орден Феникса

— Mimbulus mimbletonia! — задыхаясь сказал он, Толстой Тете, которая сразу открылась. Его поприветствовал рев. Сияющий во все лицо, к нему на встречу бежал Рон, расплескивая перед собой усладэль из кубка, который сжимал в руке.

— Гари, я сделал это! Я в команде! Я Вратарь!

— Что? О, великолепно! — сказал Гарри, пытаясь улыбаться естественно, когда его сердце продолжало вырываться из груди, а его рука пульсировала и кровоточила.

— На, выпей усадэля! — впихнул Рон ему бутылку. — Я не могу поверить в это: куда исчезла Гермиона?

— Она там, — сказал Фред, который был тоже обляпанный усладэлем, и указал на кресло у огня. Гермиона дремала в нем, ее напиток случайно вылился ей на руку.

— Ну, она сказала, что ей приятно, когда я сообщил ей, — сказал Рон, выглядя слегка раздраженным.

— Пусть она спит, — торопливо сказал Джордж. Прошло несколько секунд, пока Гарри не заметил нескольких первокурсников, которые собрались вокруг близнецов, подавая безошибочные знаки покупки nosebleeds.

— Иди сюда, Рон, и посмотри, подойдут ли тебе старые робы Оливера, позвала Кэтти Бэлл, — мы можем стереть его имя и вместо него написать твое:

Как только Рон отошел, Ангелина подошла к Гарри, крупно шагая.

— Извини, что я раньше я была немного резкой с тобой, Поттер. отрывисто произнесла она. — Считай, это была управляющая шутка, ты знаешь, я начинаю думать, что была немного суровой, как иногда Вуд. Она наблюдала за Роном над краем своего кубка, слегка нахмурившись.

— Слушай, я знаю, что он твой лучший друг, но он не подготовленный. Я думаю, немного тренировки, и он будет в порядке. Он вышел из семьи хороших Квиддичных игроков. Я полагаю, что у него окажется больше таланта, чем он показал сегодня, по правде говоря. Vicky Frobisher и Geoffrey Hooper оба летали лучше летали этим вечером, но Хуппер настоящий нытик, он все время стонал то об одном, то о другом и Vicky's включала в себя все виды общества (societies). Она позволила себе, что если тренируясь, столкнется с ее Charms Club, то первой наложи Заклятье. Но как бы там не было, тренировка начинается завтра в два часа, так что убедись, что в это время ты там будешь. И сделай мне одолжение, помоги Рону как сможешь, ОК?

Он кивнул и Ангелина отошла к Алисии Спинет. Гарри подошел и сел рядом с Гермионой, которая рывком проснулась, когда Гарри опустил свой рюкзак.

— А Гарри, это ты: неплохо на счет Рона, не так ли? — туманно отозвалась она. — Я просто так: так-так-так устала. — зевнула она. — Я не ложилась вплоть до часа, изготавливала еще шляпы. Они исчезают как сумасшедшие!

И только сейчас Гарри заметил, что по всей гостиной были спрятаны пушистые шляпы, которые неосторожные эльфы случайно их поднять.

— Замечательно, — рассеяно сказал Гарри. Если он не поговорит с кем-то, то взорвется.

— Слушай, Гермиона. Я только что вернулся из кабинета Umbridge и она прикоснулась к моей руке.

Гермиона внимательно слушала. Когда Гарри закончил, она медленно произнесла:

— Ты думаешь, что Сам-Знаешь-Кто контролирует ее, как контролировал Квирела?

— Ну, — сказал Гарри, понижая свой голос, — это же возможно, да?

— Полагаю, что да. — сказала Гермиона, хотя ее голос звучал неубедительно. — Но я не думаю, что он может владеть ею, как владел Квирелом, я имею в виду, что он абсолютно живой сейчас, это не он, у него свое собственное тело и ему не надо владеть кем-нибудь еще. Он может держать ее под Заклятье Всевластия, я думаю:

Гарри немного посмотрел на Фреда, Джорджа и Ли Джордана, жонглирующие пустыми бутылками из под усладэля. Затем Гермиона сказала:

— Но в прошлом году твой шрам заболел, когда никто до него не дотрагивался и разве Дамблдор не говорил, что это связано с тем, что Сам-Знаешь-Кто чувствует в это время? Я хочу сказать, что может это никак не связано с Umbridge в конце концов, может это было просто совпадением, когда ты был у нее?

— Она злая, — скучно сказал Гарри, — кривая.

— Она ужасная, да, но: Гарри, я думаю, что тебе следует сказать Дамблдору, что твой шрам заболел.

Это было уже дважды за день, ему посоветовали посоветоваться с Дамблдором и его ответ Гермионе был таким же, какой он дал Рону.

— Я не буду беспокоить его этим. Как ты только что сказала, это не такое уж большое дело. Он все лето то заболевал, то нет. Мне просто было плохо вечером, вот и все:

— Гарри, я уверена, что Дамблдор захочет, чтобы его беспокоили этим.

— Мда, — сказал Гарри, прежде чем смог остановить себя, — это единственное во мне, про что Дамблдор беспокоится, не так ли, мой шрам?

— Не говори так, это не правда!

— Я думаю, я напишу и расскажу обо всем Сириусу, посмотрим, что он скажет:

— Гарри, ты не можешь писать такое в письме! — воскликнула Гермиона, выглядя встревоженной. — Ты что не помнишь, что говорил Хмури, чтобы мы были осторожными с тем, что мы пишем! Мы больше не может гарантировать, что совы не могут быть перехвачены.

— Хорошо, хорошо. Я не буду писать ему! — раздраженно сказал Гарри. Он поднялся на ноги. — Я иду спать. Скажешь Рону, ладно?