Гарри Поттер и Орден Феникса (Анна Соколова)

— Нет, нет, — рассмеялся Хагрид, — эт просто суеверие, никакая они не плохая примета, они страсть какие умные и полезные! Знамо дело, работы у них здесь немного, в основном кареты школьные возят, ну и Дамблдора иногда, если ему куда далеко ехать надо, а аппарировать не хочет… э, вона еще парочка, гляньте…

Еще две лошади бесшумно появились из-за деревьев, одна из них прошла очень близко к Парвати, и та задрожала, вжалась спиной в дерево и забормотала:

— Мне кажется, я чувствую что-то, мне кажется оно где-то рядом!

— Не переживай, оно тебе ничего не сделает, — терпеливо пояснил Хагрид. — Ну, дык, кто скажет-то мне, отчего некоторые видят их, а некоторые — нет?

Гермиона подняла руку.

— Ну, давай, — просиял Хагрид.

— Тестралей могут видеть только те, — объяснила Гермиона, — только те, кто видел смерть.

— Воистину так, — торжественно заключил Хагрид. — Десять баллов Гриффиндору. Ну вот, тестрали…

— Кхм, кхм.

Явилась профессор Амбридж.

Она стояла в нескольких шагах от Гарри, облаченная в тот же зеленый плащ и шляпку и с книжечкой наготове. Слышать притворный кашель Амбридж Хагриду раньше не доводилось, и сейчас он озабоченно воззрился на ближайшего тестраля, по всей вероятности решив, что этот звук произвел он.

— Кхм, кхм.

— Ох, день добренький, — заулыбался Хагрид, определив источник звука.

— Вы получили мою записку, которую я утром направила в вашу хижину? — осведомилась Амбридж тем же громким и размеренным голосом, каким разговаривала с Хагридом в прошлый раз, и таким манером, словно обращалась к иностранцу, причем очень заторможенному. — Я сообщала вам, что приду инспектировать ваш урок.

— Ну да, — сообразил Хагрид. — Хорошо, что вы не заплутали! Ну вот… можете посмотреть… или не можете? В общем, нынче мы тестралей изучаем…

— Прошу прощения? — громко осведомилась Амбридж, поднеся руку к уху и нахмурившись. — Что вы сказали?

Хагрид слегка стушевался.

— Э-э… Тестрали! — оглушительно повторил он. — Большие такие… с крыльями… лошади, понимаете!

Для наглядности, онзамахал огромными ручищами, словно крыльями. Профессор Амбридж взглянула на него с недоумением и принялась записывать в книжечку, приговаривая:

— «Пользуется… примитивным… языком… жестов».

— Ну… вот… — Хагрид суетливо повернулся к ученикам. — Э-э… о чем я говорил-то?

— «Видимо… обладает… слабой… неустойчивой… памятью», — пробормотала Амбридж так громко, чтобы всем было слышно.

Драко Малфой расцвел, словно нежданно-негаданно наступило Рождество, а Гермиона вспыхнула от сдерживаемого гнева.

— Вот… да, — Хагрид бросил тревожный взгляд на книжечку Амбридж, но отважно двинулся дальше. — Да, я, значит, хотел вам рассказать, как мы завели такой табун. Все началось с одного самца и пяти самок. Этот вот, — он погладил ту лошадь, что появилась первой, — это Потьмак,[182] любимчик мой, он первый в Лесу родился…

— Вам известно, — громко прервала его Амбридж, — что Министерство Магии причислило тестралей к классу «опасных существ»?

Сердце Гарри ухнуло вниз, но Хагрид лишь ухмыльнулся.

— Разве ж тестрали опасные! Ну, знамо дело, могут и куснуть чуток, ежели их разозлить…

— «Демонстрирует… признаки… удовольствия… когда… речь… заходит… о… насилии», — забормотала Амбридж, опять царапая в книжечке.

— Да вы чего! — с легким беспокойством возразил Хагрид. — Это ж ведь и собаку ежели дразнить, она кусаться будет… а про тестралей дурная слава потому как только через смерть они… люди-то ведь и думают, что они вроде дурного знака. Тут просто путаница!

Амбридж ничего не ответила, написав заключительную строчку, она подняла на Хагрида глаза и очень громко, размеренно произнесла:

— Пожалуйста, продолжайте вести урок. Я пойду, — она пальцами изобразила шаги (Малфой и Панси Паркинсон беззвучно согнулись от хохота), — к ученикам, — (она потыкала пальцами в некоторых), — и поспрашиваю их, — она показала пальцем на рот, имитируя разговор.

Хагрид совершенно раздавленно уставился на нее, недоумевая, отчего она считает, будто он не понимает нормального английского языка. У Гермионы на глаза навернулись слезы.

— Карга, карга проклятая! — зашипела она, когда Амбридж направилась к Панси Паркинсон. — Знаю я, что ты задумала, мерзкая пакостная дура…

— Ну… вот… — Хагрид прикладывал все силы к тому, чтобы вернуть урок в нормальное русло, — …вот, тестрали. Да. Много чего хорошего о них…

— Как вам кажется, — звонко поинтересовалась профессор Амбридж у Панси Паркинсон, — профессор Хагрид понятно объясняет?

У Панси, как и у Гермионы, на глазах тоже были слезы, но слезы от смеха, и оттого, что она пыталась сдержать хихиканье, ответ ее прозвучал совершенно невразумительно:

— Нет… потому что… ну, это… как будто мычит все время…

Амбридж царапнула в книжечку. Неповрежденные участки Хагридова лица покраснели, но он попытался вести себя так, словно ответа Панси не слышал.