Гарри Поттер и Орден Феникса (Анна Соколова)

Тем временем выяснилось, какую кучу Прелестей Прогульщика Фред с Джорджем умудрились продать до своего отлета из Хогвартса. Стоило Амбридж появиться в классе, как у учеников тут же начинались обмороки и рвота, зашкаливала температура, а из носу кровь лила в два ручья. Амбридж рвала и метала, пытаясь по загадочным симптомам определить источник заболевания, но ученики упорно твердили ей, что у них — «амбриджит».[248] После того, как четыре класса подряд получили взыскания, но так и не признались, Амбридж пришлось сдаться и отпускать со своих уроков целыми толпами истекающих кровью, полуобморочных, потных и блюющих учеников.

Но даже потребители Прелестей не могли тягаться с главным специалистом по хаосу — Пивзом, — которого прощальный наказ Фреда, видимо, задел за живое. Гогоча, как сумасшедший, Пивз носился по школе, переворачивал вверх ногами столы, как черт из табакерки выскакивал из классных досок, опрокидывал статуи и вазы, пару раз засовывал миссис Норрис в рыцарские доспехи, откуда она дурным голосом завывала, пока ее не вызволял разъяренный школьный смотритель. Пивз колотил фонари и гасил свечи, жонглировал горящими факелами прямо над головами визжащих учеников, отправлял аккуратные стопки пергаментов прямиком в камин или в окно, однажды затопил третий этаж, украв все до единого водопроводные краны из ванных комнат, в другой раз высыпал во время завтрака в центре Главного зала целый мешок тарантулов, а в качестве передышки часами плавал по воздуху за Амбридж и, стоило ей заговорить, принимался издавать громкие и неприличные звуки.

Никто из взрослых, кроме Филча, даже не пытался помочь Амбридж. Более того, через неделю после побега Фреда и Джорджа Гарри своими ушами слышал, как профессор Макгонаголл, проходя мимо Пивза, который в поте лица отвинчивал хрустальную люстру, незаметно — но Гарри мог поклясться, что не ошибся, — шепнула Пивзу: «Она откручивается в другую сторону».

В довершение ко всему, Монтегю до сих пор не оправился от пребывания в туалете, плохо соображал и шарахался из стороны в сторону, и как-то утром во вторник, на главной аллее, ведущей к замку, показались его родители, разгневанные донельзя.

— Может нам стоит что-нибудь объяснить? — озабоченно предложила Гермиона, прижавшись щекой к окну класса Чародейства и пытаясь разглядеть мистера и миссис Монтегю, входивших в школу. — О том, что с ним произошло? Вдруг это поможет мадам Помфри его вылечить?

— Вот еще, сам поправится, — равнодушно бросил Рон.

— Ага, и у Амбридж хлопот прибавится, как ни крути, — удовлетворенно заметил Гарри.

Он и Рон застучали палочками по чайным чашкам, которые следовало заколдовать. У чашки Гарри появились четыре коротенькие ножки, которые не доставали до стола и тщетно дрыгались в воздухе. А у чашки Рона выросли четыре тонюсеньких и длинных конечности, на которых чашка с трудом поднялась над столом, затем ножки ее затряслись, резко подкосились, и она раскололась пополам.

— Reparo, — поспешно произнесла Гермиона, взмахом палочки починив чашку Рона. — Все это здорово, конечно, но вдруг Монтегю навсегда останется таким?

— А кому какое дело? — раздраженно буркнул Рон, глядя, как его чашка поднимается на полусогнутых, опять шатаясь, как пьяная. — Нечего было Монтегю снимать с Гриффиндора столько баллов! Если тебе хочется за кого-нибудь попереживать, Гермиона, то переживай за меня!

— За тебя? — хмыкнула Гермиона, поймала свою чашку, которая на крепеньких ножках с синим китайским узором весело убегала прочь по столу, поставила ее перед собой и добавила: — С чего это я должна за тебя переживать?

— Когда очередное мамино письмо, в конце концов, пройдет процедуру досмотра у Амбридж, — с горечью начал Рон, поддерживая свою чашку, чьи хилые ножки не могли справиться с собственным весом, — меня ждут большие проблемы. Не удивлюсь, если она послала еще один вопиллер.

— Но…

— Вот увидишь, в том, что Фред и Джордж смылись, обвинят меня, — мрачно пояснил Рон. — Она скажет, что я должен был их остановить, должен был вцепиться в их метлы и не пускать, или еще чего… в общем, во всем окажусь виноват я.

— Ну, если она и вправду так скажет, то это просто нечестно, ты бы ничего не смог поделать! Но я уверена, такого она не скажет. По-моему, если у них, в самом деле, есть магазин на Дайгон-Алли, значит, они готовились давным-давно.

— Ага, только вот откуда у них этот магазин — это еще вопрос! — Рон так сильно ткнул палочкой свою чашку, что ножки у нее опять сложились пополам, и она в конвульсиях свалилась перед владельцем. — Как-то очень уж все запутано… Аренда площади на Дайгон-Алли стоит кучу галлеонов. Мама захочет узнать, как это им удалось заполучить столько золота.

— Да, меня это тоже интересует, — Гермиона пустила свою чашку наматывать трусцой маленькие круги вокруг чашки Гарри, коротеньким ножкам которой так и не удавалось дотянуться до поверхности стола. — Интересно, может, Мундугус уговорил их краденым торговать, или еще на какую-нибудь гадость?

— Ничего подобного, — отрезал Гарри.