Гарри Поттер и Орден Феникса. Часть 1

Хедвига укоризненно посмотрела на Гарри своими большими, круглыми, янтарными глазами, поверх дохлой лягушки, зажатой в клюве.

- Иди сюда, - сказал Гарри, взяв три маленьких пергамента и кожаный ремешок и привязывая свертки к ее чешуйчатой ноге, - Доставь это прямо в руки Сириуса, Рона и Гермионы. И не возвращайся сюда без хороших, длинных ответов. Продолжай клевать их, пока они не напишут достаточно длинные ответы. Поняла?

Хедвига издала приглушенный клекот - в клюве до сих пор была зажата лягушка.

- Тогда лети, - сказал Гарри.

Она немедленно снялась с места. Момент и она пропала.

Гарри, не раздеваясь, рухнул на кровать и уставился в темный потолок. В добавление ко всему теперь он чувствовал вину перед Хедвигой за то, что был так груб с ней; она была единственным другом мальчика в доме номер четыре на Прайвет Драйв. Но он извинится перед совой, когда она вернется с ответами от Сириуса, Рона и Гермионы.

Они просто обязаны были быстро написать ответы, не могли же они игнорировать нападение дементоров. Возможно, проснувшись на следующее утро, он увидит три письма, полные дружеского сочувствия и планов на его переезд в Пристанище. С это приятной мыслью сон окутал Гарри, заглушая все переживания.

Но на следующее утро Хедвига не вернулась.

Гарри провел весь день в своей комнате, выходя лишь в туалет. Три раза в этот день тетя Петуния пропихивала еду в его комнату через откидную дверцу, которую дядя Вернон установил три года назад. И каждый раз, когда она приближалась, Гарри пытался задать ей вопрос о Крикуне, но с тем же успехом он мог спрашивать дверные ручки, он бы получил точно такие же ответы. И вообще, Дурслеи держались подальше от его спальни. Гарри не мог видеть, как они полностью игнорируют его, но другая ссора ничего бы не дала, кроме как, возможно, разозлила бы его так, что он не удержался бы от применения магии.

Так прошло целых четыре дня.

Гарри попеременно заполняла беспокойная энергия, что отнимало у него способность делать выводы. Сколько раз он ходил по своей комнате, злясь на всех, за то, что оставили его изнемогать от неизвестности; а порой, из-за усталости, он мог лежать на кровати часами, бессмысленно смотря в пространство, ощущая боль и страх при мысли о слушании в Министерстве.

* * *

Что если они придут за ним? Что если его исключат и его палочку сломают на половинки? Что он будет делать, куда он пойдет? Он не сможет вернуться и жить все время с Дурслеями, не сейчас, когда он узнал другой мир, мир к которому он действительно принадлежал. Сможет ли он переехать в дом Сириуса, как Сириус предлагал год назад, до того, как ему пришлось спасаться бегством от министерства? Позволят ли Гарри жить там одному, несмотря на то, что он - несовершеннолетний? Было ли нарушение Международного Статуса Секретности достаточно серьезным для того, чтобы посадить его в Азкабан? Как только у него возникла эта мысль, Гарри выскользнул из кровати и снова начал мерить комнату шагами.

* * *

На четвертую ночь после того, как Хедвига улетела, Гарри лежал в очередной фазе полного равнодушия, глядя в потолок, его измученный мозг был совершенно пуст, когда в комнату ввалился дядя Вернон. Гарри медленно оглядел его. На дяде Верноне был его лучший костюм, а на лице застыло очень самодовольное выражение.

- Мы уезжаем, - сказал он.

- Простите?

- Мы, то есть твоя тетя, Дадли и я, уезжаем.

- Прекрасно, - равнодушно сказал Гарри, снова уставившись в потолок.

- Ты не покинешь свою комнату, пока мы не вернемся.

- Угу.

- Тебе запрещается трогать телевизор, стерео или другое наше имущество.

- Хорошо.

- Еду из холодильника не красть.

- ОК.

- Я собираюсь закрыть твою дверь.

- Ну так закрывайте.

Дядя Вернон свирепо глянул на Гарри - отсутствие сопротивления вызвало подозрения - потом вывалился из комнаты и запер за собой дверь. Гарри услышал, как проворачивается ключ в замке, и как дядя Вернон, громко топая, спустился вниз по ступенькам. Пару минут спустя он услышал, как хлопнула дверца машины, взревел двигатель, и раздался звук выезжающей со двора машины.

Гарри не особо переживал об отъезде Дурслеев. В этом, для него не было разницы, были ли они дома или нет. Он даже не мог найти в себе силы, чтобы встать с кровати и включить свет в своей спальне. Комната вокруг него погружалась в темноту, пока он лежал, слушая ночные звуки через окно, которое он держал всегда открытым в ожидании приятного момента, когда вернется Хедвига. В пустом доме раздавались скрипы. В трубах булькало. Гарри лежал в каком-то ступоре, думая ни о чем, остановившись на своем несчастье.

* * *

Затем, совершенно отчетливо, он услышал грохот внизу на кухне. Он резко вскочил и выпрямился, напряженно вслушиваясь. Дурслеи не могли вернуться, это было как-то слишком быстро, и в любом случае, он не слышал их машины.

Сначала несколько секунд стояла тишина, затем раздались голоса.