Гарри Поттер и Орден Феникса. Часть 2

Гарри сразу попытался бы разубедить Хагрида в целесообразности этой идеи: перспектива того, что в Запретном Лесу расположится еще один великан, возможно даже более дикий и жестокий, чем Грауп, была достаточно тревожной, - но почему-то он не решился спорить об этом. Ему опять захотелось побыть одному, поэтому с тем, чтобы поскорее уйти, он несколькими большими глотками наполовину опустошил свой стакан.

- Теперь все знают, что ты говорил правду, Гарри, - неожиданно мягко сказал Хагрид. Он внимательно посмотрел на Гарри. - У тебя ведь все нормально, правда?

Гарри пожал плечами.

- Слушай, - Хагрид через стол наклонился к Гарри. - Я знал Сириуса дольше, чем ты. Он погиб в бою, именно так, как и хотел.

- Он вообще не хотел умирать! - воскликнул Гарри.

Хагрид склонил свою лохматую голову.

- Я не говорю, что он хотел, - тихо сказал он. - Но до тех пор, Гарри... Он не мог сидеть дома, пока другие люди сражались. Он не мог спокойно спать, если знал, что кому-то нужна его помощь.

Гарри вскочил.

- Мне надо навестить Рона и Гермиону в больничном крыле - машинально сказал он.

- Ох... - Хагрид явно выглядел расстроенным - Ох, ладно... тогда, Гарри... будь осторожен. И заходи, если что.

- Да... ладно.

Гарри как можно быстрее подошел к двери и толкнул ее. Он уже шел по лужайке, залитой солнечным светом, прежде чем Хагрид успел сказать "Пока!" И снова люди кричали ему, когда он проходил мимо. Он на несколько мгновений закрыл глаза, желая, чтобы все они исчезли, чтобы он мог открыть глаза и никого вокруг не было.

Несколько дней назад, перед тем, как он закончил экзамены, он видел во сне Вольдеморта. Тогда он отдал бы что угодно, чтобы волшебный мир поверил, что он говорит правду, что Вольдеморт жив, и что он, Гарри, не лжец и не сумасшедший. Теперь, однако...

Он немного прогулялся около озера, сел на его берег, скрывшись от чужих взглядов за кустами, и задумался, пристально глядя на воду, в которой отражался свет солнца.

Может быть, причиной его желания побыть одному было чувство изолированности от всех остальных, появившееся с тех пор, как он поговорил с Дамблдором. Невидимый барьер отделял его от всего остального мира. Гарри всегда был необычным человеком. И он никогда не понимал, почему...

Горечь переполняла его, и от осознания потери Сириуса внутри становилось больно и холодно, и сейчас, сидя на берегу озера, Гарри ощущал, что в нем не осталось места для страха. Светило солнце, и пространство вокруг наполнял смех прогуливающихся рядом людей, но он все равно чувствовал какую-то отдаленность от них, как если бы он принадлежал к другой расе, и, сидя здесь, ему было очень сложно поверить, что убийство так или иначе войдет в его жизнь или закончит ее...

Он долго сидел там, глядя на воду и пытаясь не думать о своем крестном, но, вспоминая, как однажды как раз напротив этого места, на противоположном берегу, Сириус неудачно пытался отбиться от сотни Дементоров...

После того, как солнце закатилось, он понял, что замерз. Он встал и пошел обратно в замок, по пути вытирая рукавом лицо.

Рон и Гермиона, вылечившись окончательно, покинули больничное крыло за три дня до конца семестра. Гермиона еще пыталась завести разговор о Сириусе, но Рон всякий раз, когда она упоминала это имя, заставлял ее замолчать. Гарри пока и сам не знал, хочет или нет он поговорить о своем крестном, его желания менялись в зависимости от настроения. Он знал одно: как бы несчастен он сейчас ни был, ему будет недоставать Хогвартса уже через несколько дней, когда он вернется в четвертый дом по Тисовой улице. Даже теперь, когда он понял, почему ему надо возвращаться туда каждое лето, легче от этого не стало. На самом деле, ничто не ужасало его больше, чем возвращение домой.

Профессор Умбридж уехала из Хогвартса за день до конца семестра. По-видимому, она как-то выбралась из больничного крыла во время обеда, очевидно, чтобы уйти незамеченной, но, к несчастью для нее, она встретила Пивза, который не захотел терять последний шанс привести в исполнение инструкцию Фреда и с ликованием гнал ее из здания, поочередно пиная то тростью, то носком, набитым мелом. Множество учеников выбежали в вестибюль, чтобы пронаблюдать, как она убегала по дорожке, и старосты факультетов в этот раз сдерживали их лишь вполовину своего усердия. Профессор МакГонагалл же, опускаясь в кресло около ее учительского стола после нескольких вялых попыток всех успокоить, выразила сожаление, что не могла сама, аплодируя, бежать за профессором Умбридж, так как Пивз стянул ее трость.

Наступил последний вечер, который они проводили в школе. Большинство ребят уже собрали свои вещи и уже направлялись на празднество, посвященное окончанию очередного учебного года, но Гарри еще даже не начинал.

- Завтра соберешься - сказал Рон, ожидавший в дверях их спальни. Пошли, я проголодался.

- Я недолго. Иди, я догоню.