Гарри Поттер и Полукладбище Лунопухов (СИ)

— Мисс Паркинсон, Ваш корень валерианы был, видимо, нарезан слишком мелко и слишком быстро отдал сок, в остальном все хорошо. Мистер Томас, вам следовало чуть убавить огонь, зелье слегка перегрелось. Мистер Корнер, асфодель надо разбирать по лепесткам тщательнее. Мистер МакМиллан, у Вас переизбыток полыни. Зелье сработает, но будет слишком горьким. Именно поэтому зельеварение — не столько наука, сколько искусство, как, повторю, и умение готовить. Опыт и чутье… Итак, остальные полностью справились с заданием, но, насколько я засекла, первым приготовление зелья завершил мистер Поттер, который и получает…

— Профессор, — возразил Гарри, — это не моя заслуга.

— Не отдавать же мне этот флакончик Северусу, — пожала плечами Молли. — Тут, сзади, написано «Собственность Принца-Полукровки», — пояснила она, ткнув пальцем в учебник. — А матушкой Северуса была Эйлин Принц, я ее немного знала, да и то, что она вышла замуж за маггла, тоже было довольно популярной сплетней. К тому же почти все этом кабинете досталось мне именно от профессора Снейпа.

— Именно поэтому профессор Снейп всегда писал инструкции на доске, а не отсылал нас к учебнику, — пробормотала Паркинсон, не иначе как в порядке попытки реванша.

— Да, дорогая, — миссис Уизли неожиданно-благосклонно кивнула слизеринке, отчего та впала в легкий ступор. — Но, во-первых, профессор Снейп, как признанный Мастер, вполне в состоянии сварить себе это зелье сам, а во-вторых, я не намерена отказываться от своих обещаний.

Гарри принял флакончик.

— Всегда все достается Поттеру, — пробурчал Рон и внезапно схватился за левую кисть. Гермиона, до того тоже смотревшая на Гарри исподлобья, перевела бешеный взгляд на рыжего.

— Пошли поговорим, — резко бросил тот Гарри.

Они быстро поднялись к башне Гриффиндора, и Гарри уже совсем было направился к портрету Полной Дамы, когда Рон дернул его за рукав.

— Не туда, — сказал он и потащил и его, и догнавшую их уже у самого портрета Гермиону в Картографический тупик.

Рон приложил руку к стене, и прямо напротив него открылся темный проход.

— Близнецы такие идиоты, — усмехнулся рыжий. — Думали, что Маленький Мышка Ронникинс совсем дурачок и ничего не знает. Х-ха!

Он оглядел слегка запыленные полки с ящиками и коробками, потом взял с одной из них Кровавое Перо, видимо, то самое, использовавшееся для курощения Амбридж.

— Билл тоже молодец, — добавил он, не отрывая глаз от пера. — Он же, когда эту комнату делал, заклял вход на кровь. А с другой стороны, кто же знал, что мама станет профессором… А теперь эта нычка считай что бесполезна…

— Твоя мама же по крови вроде Прюэтт? — подняла бровь Гермиона.

— Да, и… Мордред, об этом-то ни я, ни Джинни не подумали! — Рон выглядел пораженным, точнее, приятно пораженным. — Э-э-э… спасибо, Гермиона. И, ребята, я… В общем, я хотел извиниться. Не как тогда, у озера, — бросил он взгляд на девушку, — или в том коридоре, а вообще… Ну, правильно извиниться. Как положено. Хотя я и не знаю, как.

— И почему именно сейчас? — прищурившись, спросила мисс Грейнджер.

— Потому что я же вижу, что Гарри с… того июня… не такой, как всегда, ну, и что ему хреново. Да и тебе тоже. А я… А я опять сорвался. И… боль мне напомнила, что… В общем… Вы же оба уже поняли, что я сделал?

Рон медленно стянул с левой руки беспалую перчатку, подаренную ему Фэй Данбар.

Гарри увидел уже подживший, но хорошо видимый рельефный шрам, слагающийся в слова: «Я НЕ БУДУ ГОВНЮКОМ».

— Ты что, сам… Сам себе?.. — охнула Гермиона.

— Ну от Амбридж-то такого не дождаться было, верно? — ухмыльнулся Рон, ловко вращая Кровавое Перо между пальцами. — Она бы что-нибудь прямо наоборот писать заставила бы. Так что пришлось самому… Болючая гадость, знаешь?

— Знаю, — кивнул Гарри. Сам он подвергался пытке только два вечера, да и то один только частично, а тут…

— Ты что, каждый день это делал? — с ужасом в голосе спросила Гермиона.

— Каждое утро, — поправил ее Рон. — Пока вы все там вокруг замка бегали, и ни близнецы, ни Джинни тут меня застукать не могли. Я начал сразу, как мы с Рождественских каникул вернулись, после того как отца убили… Точнее, после того уже, как ты, Гарри, меня на Астрономической Башне выручил. И летом тоже…

— Понимаю, — медленно сказал Гарри. — А как ты умудрился тогда на матче не психануть?

— У человека, как правило, две руки, — усмехнулся Рон.

Он снял вторую перчатку, и Гарри увидел еще одну воспаленную надпись: «Я НЕ БУДУ ПСИХОМ».

— Боль довольно быстро в чувство приводит, — спокойным голосом пояснил Рон.— Помогает очухаться, как на той игре после третьей плюхи. Так что… Вот только извини, Поттер, у человека, как правило, не просто две руки, а только две руки. Левой-то я научился писать, а вот ногами не выходит. Поэтому увы — завидовать я тебе все равно буду. Места не хватило, вот.

— Может, перезаколдовать тебе перо, как для Амбридж делали? Фэй его отдадим, и будет у тебя нужная надпись поперек задницы, — хмыкнул Гарри. — Как на той рекламе зелья от целлюлита в «Ведьмополитене». Но… Понял, Рон. Извинения приняты. И… могу я тебе чем-то помочь?