Гарри Поттер и Принц-полукровка

— Вот вам нетривиальный подход истинного зельедела! — воскликнул довольный Дивангард, не дожидаясь ответа Гарри. — Совсем как Лили... интуитивное чутьё... никуда не денешься, гены... да, Гарри, да, если есть безоар, это конечно же решает дело... Тем не менее он годится не для всего и вообще очень редок, поэтому знать, как готовятся противоядия, вовсе не помешает...

Больше Гермионы негодовал, пожалуй, только Малфой, который, как злорадно отметил Гарри, облился чем-то вроде кошачьей блевотины. Однако оба не успели возмутиться тем, что Гарри оказался лучше всех, вовсе не работая, поскольку зазвонил колокол.

— Пора собираться! — воскликнул Дивангард. — Кстати, десять баллов «Гриффиндору» дополнительно — за чистую дерзость!

Не переставая кудахтать от смеха и переваливаясь с боку на бок, он направился к своему столу.

Гарри медлил, невообразимо долго складывая вещи в рюкзак. Ни Рон, ни Гермиона, уходя, не пожелали ему удачи; оба весьма недовольно кривились. Наконец в классе не осталось никого, кроме Гарри и Дивангарда.

— Ну же, Гарри, опоздаешь на следующий урок, — добродушно проговорил Дивангард, защёлкивая золотые замочки на портфеле из драконьей кожи.

— Сэр, — сказал Гарри, отчётливо напомнив сам себе Вольдеморта, — я хотел вас кое о чём спросить.

— Тогда спрашивай скорей, мой мальчик, спрашивай.

— Сэр, мне интересно, знаете ли вы что-нибудь об... окаянтах?

Дивангард застыл. Его круглые щёки обвисли. Он облизал губы и хрипло произнёс:

— Что ты сказал?

— Я спросил, знаете ли вы что-нибудь об окаянтах, сэр. Понимаете...

— Тебя Думбльдор подослал, — прошептал Дивангард.

Его голос совершенно переменился — ни малейшей благостности, лишь потрясение и ужас. Дивангард неверными пальцами полез в нагрудный карман, достал носовой платок и вытер вспотевший лоб.

— Думбльдор показал тебе... воспоминание, — сказал он. — А? Ведь так?

— Да, — кивнул Гарри, решив, что лучше не врать.

— Конечно, — тихо пробормотал Дивангард, не переставая промокать побелевшее лицо. — Разумеется... Что же, Гарри, если ты видел воспоминание, то знаешь, что об окаянтах мне не известно ничего — ровным счётом ничего, — с силой повторил он, схватил драконий портфель, сунул платок в карман и решительно направился к двери.

— Сэр! — в отчаянии воскликнул Гарри. — Я просто подумал, может, было что-то ещё..

— Вот как? — отозвался Дивангард. — Ну, так ты ошибся, ясно? ОШИБСЯ!

Гарри и пикнуть не успел, как учитель, грозно проревев последнее слово, захлопнул за собой дверь подземелья.

Узнав о провале предприятия, ни Рон, ни Гермиона не выказали никакого сочувствия. Гермиона кипела из-за того, что Гарри прославился благодаря безделью, а Рон обиделся, что Гарри не взял безоар и на его долю.

— Представь, как глупо это бы выглядело, если б мы оба вдруг до такого додумались! — раздражённо вскричал Гарри. — Мне ведь надо было подлизаться к нему, чтобы расспросить про Вольдеморта! И, слушай, возьми себя в руки! — досадливо бросил он, увидев, что Рон испуганно сморщился.

Огорчённый неудачей и обидами друзей, Гарри не один день мрачно раздумывал, как посту пить с Дивангардом. И в конце концов решил перед новой атакой усыпить его бдительность, сделав вид, будто начисто забыл об окаянтах.

Итак, Гарри затаился. Дивангард снова к нему потеплел и, похоже, выкинул неприятный инцидент из головы. Гарри дожидался приглашения на очередную вечеринку, решив, что на этот раз примет его, даже если придётся перенести тренировку. Увы, приглашения не было. Гарри поинтересовался у Гермионы и Джинни: те тоже ничего не получали, как, по их сведениям, и все остальные. Может, поневоле заподозрил Гарри, Дивангард вовсе не так забывчив, а просто прячется от расспросов?

Между тем библиотека «Хогварца» впервые в жизни подвела Гермиону. Это её так потрясло, что она забыла о своей обиде на Гарри.

— Я не нашла ни единого упоминания о том, для чего нужны твои окаянты! — возмущалась она. — Ни единого! Я прочесала весь Закрытый отдел! И представляешь, даже в самых кошмарных книгах про самые чудовищные зелья — ничего! Нашла только вот... в предисловии к «Магике самонаижутчайшей»... слушай: «Об окаянтых, злокозненнейшем из всех чаровских измышлений, мы ни говорить, ни даже намекать не станем»... Спрашивается, зачем вообще писали?! — досадливо воскликнула она и захлопнула старинную книгу; та взвыла, как привидение. — Ой, да заткнись ты ради всего святого! — прикрикнула Гермиона и сунула книгу в рюкзак.

С приходом февраля снег растаял и морозы сменились пронизывающей сыростью. Над замком висели тяжёлые серо-лиловые тучи; непрерывные ледяные дожди совершенно размыли газоны. Но в этом были и плюсы: первый урок аппарирования, назначенный на субботнее утро, чтобы ребята не пропускали обычных занятий, прошёл не на улице, а в Большом зале.