Гарри Поттер и Принц-полукровка

— Ну-с, — счастливо произнесла Хефциба, — где же Подпева? А... вот и ты... на-ка... отнеси на место...

Подпева послушно забрала шкатулку с кубком, и Хефциба переключилась на другую шкатулку, поплоше.

— Это вам ещё больше понравится, Том, — зашептала она. — Наклонитесь ближе, драгоценный, посмотрите... Д'Авило, разумеется, знает — куплено у него... полагаю, он мечтает это вернуть, когда меня не станет...

Она расстегнула изящный, филигранной работы замочек и откинула крышку. Внутри на гладком малиновом бархате лежал тяжёлый золотой медальон.

На сей раз Вольдеморт протянул руку, не дожидаясь приглашения, и поднял медальон к свету. Он не отрывал глаз от старинной вещи и тихо проговорил:

— Знак Слизерина, — любуясь игрой света на витой змееподобной «С».

— Совершенно верно! — вскричала Хефциба, безмерно ликуя при виде его оцепенения. — Я заплатила целое состояние, но подобную драгоценность нельзя упускать, чтобы такое сокровище, да не в моей коллекции... Д'Авило, кажется, купил его у какой-то нищенки, а та наверняка украла, не понимая истинной ценности...

Ошибки быть не могло: глаза Вольдеморта сверкнули красным, побелели костяшки на руке, сжимавшей цепь медальона.

— Надо полагать, Д'Авило заплатил ей гроши, но... как видите... прелесть — правда? И опять же, все волшебные свойства, хотя я просто храню его и...

Она потянулась за медальоном. Гарри на миг показалось, что Вольдеморт его не отдаст, но потом цепочка выскользнула из его пальцев, и медальон вернулся на бархатное красное ложе.

— Так-то вот, Том! Надеюсь, вам не было скучно?

Она поглядела ему прямо в лицо, и её глупая улыбка впервые поугасла.

— Милый мой, вы хорошо себя чувствуете?

— О да, — еле слышно ответил Вольдеморт, — великолепно...

— Мне показалось... видимо, обман зрения... — испуганно сказала Хефциба, и Гарри догадался, что она тоже заметила красную вспышку в глазах. — Подпева, забери и спрячь под замок... со всеми положенными заклинаниями...

— Гарри, нам пора, — тихо проговорил голос Думбльдора. Шкатулка, подпрыгивая на голове домового эльфа, поплыла прочь, а Думбльдор взял Гарри за локоть, они вместе взмыли и, пролетев через пустоту, вернулись в кабинет. — Хефциба Смит умерла через два дня после этой куртуазной встречи, — сообщил Думбльдор, садясь за стол и указывая Гарри на стул напротив. — Подпеву обвинили в том, что она случайно подсыпала яд в вечернее какао хозяйки.

— Не может быть! — гневно воскликнул Гарри.

— Вижу, что тут наши мнения совпадают, — сказал Думбльдор. — Между обстоятельствами смерти Хефцибы и гибелью Реддлей подозрительно много общего. В обоих случаях вина падала на третьих лиц, которые между тем ясно помнили, что убили...

— Подпева призналась?

— Она помнила, как положила что-то в хозяйкино какао — и это оказался не сахар, а малоизвестный смертельный яд, — ответил Думбльдор. — Вердикт суда гласил, что она сделала это ненамеренно, а по старческому слабоумию...

— Вольдеморт изменил ей память, как Морфину!

— Да, я тоже пришёл к такому выводу, — кивнул Думбльдор. — И, как в случае с Морфином, министерство отнеслось к Подпеве предвзято...

— ...потому что она домовый эльф, — перебил Гарри, проникаясь исключительной симпатией к П.У.К.Н.И., обществу защиты эльфов, основанному Гермионой.

— Именно, — сказал Думбльдор. — Она была очень стара, призналась, что всыпала некое вещество хозяйке в напиток, никому в министерстве и в голову не пришло продолжить расследование. Потом я разыскал бедняжку и добыл её воспоминание, но она, подобно несчастному Морфину, была уже на краю могилы — к тому же, воспоминание доказывает только то, что Вольдеморт знал о существовании кубка и медальона... Когда Подпеву уже осудили, семья Хефцибы обнаружила пропажу двух самых ценных сокровищ покойной. Выяснилось это не сразу; Хефциба ревностно охраняла свои богатства, у неё было множество тайников. Её родня ещё сомневалась в исчезновении кубка и медальона, а молодой приказчик из «Боргина и Д'Авило», который так часто навещал Хефцибу и так сильно её пленил, оставил работу и скрылся. Его хозяева удивились не меньше остальных и решительно не представляли, куда он мог деться. Очень долго о Томе Реддле не было ни слуху ни духу... А сейчас, если ты не против, я хочу привлечь твоё внимание к некоторым обстоятельствам нашей истории. Вольдеморт совершил очередное убийство; первое после Реддлей или нет, я не знаю, однако думаю, что да. Как ты сам видел, на сей раз он убил не из мести, а ради выгоды, чтобы присвоить две знаменитые вещи, которые показала ему несчастная, очарованная им женщина. Когда-то он грабил приютских детей, потом украл кольцо Морфина, а теперь сбежал с чашей и медальоном Хефцибы.

— Но, — нахмурился Гарри, — это какой-то бред... рисковать всем, работой, ради каких-то...

— Для тебя, возможно, и бред, но для Вольдеморта иначе, — качнул головой Думбльдор. — Надеюсь, со временем ты поймёшь, что значили для него эти драгоценности, но и сейчас ты не можешь не признать, что он имел некоторое право считать медальон своим.

— Медальон — может быть, — согласился Гарри, — но кубок?