Гарри Поттер и Принц-полукровка

— Снова и снова, как ни раскладывай...

Она драматически выхватила из-под шалей карту и прошептала:

— ...башня, поражённая молнией. Катастрофа. Несчастье. И с каждым разом всё ближе...

— Ясно, — опять кивнул Гарри. — В общем... по-моему, вам всё же лучше рассказать Думбльдору про голос. И как всё потемнело, а вас вышвырнуло из комнаты...

— Ты считаешь? — Профессор Трелони задумалась, но Гарри видел, что ей страшно хочется снова поведать кому-нибудь о своём приключении.

— Я как раз иду к нему, — сообщил Гарри. — У меня с ним встреча. Можем пойти вместе.

— Раз так, хорошо, — улыбнулась профессор Трелони. Она наклонилась, подхватила бутылки и без лишних раздумий кинула их в большую сине-белую вазу в стенной нише. — Как мне не хватает тебя на уроках, Гарри, — задушевно произнесла профессор Трелони, вышагивая рядом с ним. — Конечно, ты никогда толком не Видел... зато был замечательным Объектом...

Гарри не ответил; в своё время ему страшно не нравилось быть Объектом её бесконечных трагических предсказаний.

— Боюсь, — продолжала профессор Трелони, — что наш коняга... прости, кентавр... полный профан в карточном гадании. Я спрашивала его — как ясновидящий ясновидящего, — не ощущает ли и он отдалённых вибраций грядущей беды. Но он буквально поднял меня на смех. На смех!

Она истерично повысила голос, и на Гарри ощутимо пахнуло хересом, хотя бутылки остались в вазе.

— Наверное, глупая лошадь слышала разговоры о том, что я будто бы не унаследовала дар моей прапрабабки. Завистники, дитя, кругом завистники... Знаешь, что я отвечаю таким людям, Гарри? Разве Думбльдор дал бы мне место педагога в нашей замечательной школе, разве доверял бы мне все эти годы, если б я не доказала своей полезности?

Гарри промямлил что-то неопределённое.

— Я хорошо помню нашу с ним первую встречу, — хрипло продолжала профессор Трелони. — Он был так потрясён, так потрясён... Я остановилась в «Башке борова»... Кстати, не рекомендую — клопы, мой мальчик... однако средства подходили к концу... да... Думбльдор оказал мне честь, посетил меня в моей скромной обители... задавал вопросы... признаюсь, вначале мне показалось, что он не слишком высокого мнения о прорицании... и вдруг, помню, мне стало как-то странно, я мало ела в тот день... а потом...

И тут Гарри стал слушать очень внимательно. Он знал, что было потом: Трелони произнесла пророчество, изменившее всю его жизнь, — пророчество о нём и Вольдеморте.

— ...нам самым беспардонным образом помешал Злотеус Злей!

— Что?

— Да; за дверью раздался шум, она распахнулась, и мы увидели на пороге тамошнего неотёсанного бармена, а с ним Злея. Злей понёс какую-то чепуху: якобы поднялся не по той лестнице... Но я-то сразу поняла, что он подслушивал мой разговор с Думбльдором, — Злей и сам тогда искал работу и, очевидно, рассчитывал узнать что-нибудь ценное! И знаешь, после этого Думбльдор вдруг переменился ко мне и пригласил преподавать! По-моему, Гарри, наглость и навязчивость молодого человека, не погнушавшегося подслушивать у замочной скважины, так разительно контрастировали с моей скромностью, моим смиренным дарованием, что Думбльдор... Гарри, мальчик мой?

Она оглянулась, только сейчас сообразив, что Гарри нет рядом; он остановился, и она успела отойти от него футов на десять.

— Гарри? — неуверенно повторила профессор Трелони.

Она глядела на него в страхе и тревоге: наверное, он весь побелел. А он застыл, ощущая, как чудовищное потрясение волна за волной обрушивается на него, вымывая из головы все мысли, кроме одной... как же долго от него скрывали...

Так вот кто подслушал пророчество! Вот кто рассказал о нём Вольдеморту! Злей и Питер Петтигрю вместе навели Вольдеморта на след Лили, Джеймса и их сына...

Всё остальное сейчас было не важно.

— Гарри? — повторила профессор Трелони. — Гарри... я думала, мы идём к Думбльдору.

— Стойте здесь, — онемевшими губами произнёс он.

— Но, мальчик мой... я хотела рассказать, как меня оскорбили в Кстати...

— Стойте здесь! — гневно повторил Гарри.

Она остолбенела от испуга, а он, промчавшись мимо неё, свернул за угол, в коридор, где несла караул одинокая горгулья. Гарри выкрикнул пароль и, прыгая через две ступени, взбежал по винтовой лестнице. Он не постучал в дверь, а забарабанил; когда спокойный голос ответил: «Войдите», Гарри уже влетел в комнату.

Феникс Янгус повернул голову; яркие чёрные глазки поблескивали золотом в закатном свете. Думбльдор с чёрным дорожным плащом в руках стоял у окна и глядел на улицу.

— Ну, Гарри, я обещал взять тебя с собой.

Сначала Гарри ничего не понял; из-за рассказа Трелони у него всё повылетало из головы, и мозги едва ворочались.

— Взять?.. С вами?..

— Разумеется, если ты хочешь.

— Если я...

Тут он внезапно вспомнил, зачем так спешил к Думбльдору.

— Вы нашли? Нашли окаянт?

— Похоже, что да.

Гнев и обида боролись с потрясением и азартом; на некоторое время Гарри лишился дара речи.

— Ты испуган, но это вполне естественно, — сказал Думбльдор.

— Ничего я не испуган! — выпалил Гарри, и это была истинная правда; чего-чего, а страха он не испытывал вовсе. — Какой это окаянт? Где он?