Гарри Поттер и Принц-полукровка

К сожалению, ему пока не представилось случая побеседовать с мистером Уизли: тот изо дня в день работал допоздна. Но в сочельник всё семейство Уизли и гости собрались в гостиной. Джинни украсила её так пышно, что комната казалась эпицентром взрыва бумажных гирлянд. Верхушку ёлки венчал ангел, и никто, кроме Фреда, Джорджа, Гарри и Рона, не знал, что на самом деле это садовый гном, который укусил Фреда за лодыжку, когда тот вышел надёргать морковки к рождественскому ужину. Гнома сшибли, выкрасили золотой краской, запихнули в миниатюрную балетную пачку, приклеили на спину крылышки, и теперь на собравшихся злобно взирал самый уродливый в мире ангел с большой лысой головой-картошкой и довольно-таки волосатыми ногами.

Считалось, что все слушают по радио праздничный концерт любимой певицы миссис Уизли, Прельстины Солоуэй. Из большого деревянного приёмника неслись мелодичные трели. Флёр, очевидно, находила Прельстину невыносимо скучной и разговаривала не понижая голоса. Миссис Уизли, гневно раздувая ноздри, то и дело тыкала волшебной палочкой в регулятор громкости, отчего рулады звучали всё мощнее. Когда началась бодрая композиция под названием «Котёл, полный крепкой и сладкой любви», Фред и Джордж рискнули затеять с Джинни игру в карты-хлопушки. Рон украдкой поглядывал на Билла и Флёр, словно надеялся набраться опыта. Рем Люпин, на редкость худой и оборванный, сидел у камина и смотрел в огонь, точно не замечая пения Прельстины.

О, приди, ты приди, мой котёл помешай,
Если сделаешь это как нужно,
Я сварю тебе крепкой и сладкой любви,
Что согреет тебя ночью вьюжной.

— Мы танцевали под это, когда нам было восемнадцать! — воскликнула миссис Уизли, утирая глаза вязанием. — Помнишь, Артур?

— А-а? — встрепенулся мистер Уизли. Он чистил мандарин и отчаянно клевал носом. — Да-да... чудесный мотив...

Он с усилием выпрямился и глянул на Гарри, который сидел рядом.

— Извини, — сказал он, мотнув головой на радио. Прельстина перешла к припеву. — Это скоро кончится.

— Ерунда, — улыбнулся Гарри. — Как в министерстве, дел много?

— Очень, — ответил мистер Уизли. — Был бы толк, я бы не возражал, но... три ареста за два месяца и, похоже, ни одного настоящего Упивающегося Смертью... только никому не говори, — прибавил он, внезапно окончательно проснувшись.

— Неужели Стэна Самосвальта ещё не отпустили? — изумился Гарри.

— Увы, нет, — проговорил мистер Уизли.— Думбльдор,  я знаю, обращался напрямую к Скримджеру... то есть все, кто допрашивал Стэна, единодушно считают, что он такой же Упивающийся Смертью, как этот мандарин... но высшим чинам надо создать видимость бурной деятельности, а «три ареста» всё-таки лучше, чем «три ошибочных ареста с последующим освобождением»... но это тоже строжайший секрет...

— Я никому не скажу, — заверил Гарри. Он помолчал, раздумывая, с чего бы начать, а Прельстина Солоуэй тем временем завела балладу «Похитил ты сердце моё колдовством».

— Мистер Уизли, помните, что я говорил на вокзале перед отъездом в школу?

— Я проверял, Гарри, — сразу ответил мистер Уизли. — Обыскал дом Малфоев. Мы не нашли ничего, ни разбитого, ни целого, чему там быть не полагалось.

— Да, знаю, я читал в «Оракуле»... но тут другое... посерьёзнее...

И Гарри рассказал мистеру Уизли о подслушанном разговоре. Люпин слегка повернул голову к ним, внимая каждому слову. Когда Гарри закончил, наступило молчание, лишь тихо ворковала Прельстина:

О, бедное сердце пропало моё,
Его чародейство украло твоё...

— Гарри, а тебе не приходило в голову, — начал мистер Уизли, — что Злей просто...

— ...притворялся, предлагая помощь, а сам хотел выяснить, что затеял Малфой? — быстро закончил за него Гарри. — Я так и думал, что вы это скажете. Но откуда мы знаем?

— Знать — не наша забота, — неожиданно вмешался Люпин, который сидел теперь спиной к огню и смотрел на Гарри мимо мистера Уизли. — Знать — забота Думбльдора. Он доверяет Злотеусу, и этого должно быть достаточно.

— Но допустим, — возразил Гарри, — только допустим... что Думбльдор ошибается...

— Подобное я слышал уже много раз. В конечном счёте это вопрос доверия Думбльдору. Я ему доверяю; следовательно, доверяю и Злотеусу.

— Но Думбльдор тоже может ошибаться, — не унимался Гарри. — Он сам так говорит. А вам... — он поглядел Люпину прямо в глаза, — Злей правда нравится?

— Я не испытываю к нему ни приязни, ни вражды, — сказал Люпин. — Это правда, — добавил он, заметив, что Гарри скептически скривился. — Конечно, мы никогда не станем добрыми друзьями после всего, что было между ним, Джеймсом и Сириусом; слишком много обид. Но я помню, что, пока я преподавал в «Хогварце», Злотеус каждый месяц готовил мне аконитное зелье, причём абсолютно правильно, чтобы я не страдал, как обычно, при полной луне.

— Но он «случайно» проговорился, что вы оборотень, и вам пришлось уйти! — сердито воскликнул Гарри.

Люпин пожал плечами: