Гарри Поттер и Принц-полукровка

— Это всё равно бы выплыло. Мы оба знали, что он метит на моё место, и ему ничего не стоило серьёзно мне навредить, чуточку подпортив зелье. А он заботился о моём здоровье. Я должен быть благодарен.

— Может, он просто не осмелился мухлевать с зельем под носом у Думбльдора!

— Ты предпочитаешь его ненавидеть, Гарри, — слабо улыбнулся Люпин. — И я тебя понимаю; Джеймс — твой отец, Сириус — крёстный, это предубеждение у тебя наследственное. Ты волен рассказать Думбльдору всё, что и нам с Артуром, но не жди, что он встанет на твою сторону или хотя бы удивится. Не исключено, что Злотеус допрашивал Драко по приказу Думбльдора.

Теперь, когда ты разорвал его на части,
Верни мне сердце, я умру от счастья!

Прельстина закончила на очень долгой, высокой ноте. Из радиоприёмника понеслись громкие аплодисменты, которые порывисто подхватила миссис Уизли.

— Всё ужье, наконьец? — громко спросила Флёр. — Хвала небьесам, какая жьють...

— А не выпить ли нам на ночь по стаканчику? — громко предложил мистер Уизли, вскакивая со стула. — Кто будет эгног?

Он отправился за напитком; остальные зашевелились, потягиваясь и переговариваясь друг с другом.

— А чем вы сейчас занимаетесь? — спросил Гарри Люпина.

— Сижу в подполье, — ответил Люпин. — Почти буквально. Потому и не писал; письма меня бы выдали.

— То есть?

— Я жил среди своих сородичей, — сказал Люпин и, увидев, что Гарри не понимает, пояснил: — Оборотней. Они почти все на стороне Вольдеморта. Думбльдор решил заслать к ним разведчика и... а я вот он, готовенький.

В его голосе прозвучала горечь. Люпин, видно, и сам это заметил, улыбнулся гораздо теплее и продолжил:

— Я не жалуюсь; работа необходимая, а лучшего кандидата не найти. Но завоевать их доверие трудно. По мне же сразу видно, что я жил среди колдунов, а они избегают нормального общества и добывают пропитание воровством — или убийством.

— А чем им так приглянулся Вольдеморт?

— Они думают, что при нём станут жить лучше, — сказал Люпин. — И с Уолком не поспоришь...

— Кто такой Уолк?

— Не знаешь? — Люпин конвульсивно стиснул руки на коленях. — Фенрир Уолк, наверное, самый жестокий оборотень на свете. Его жизненная миссия — искусать и заразить как можно больше людей, чтобы оборотни вытеснили колдунов. В уплату за службу Вольдеморт обещал поставлять ему жертвы. Уолк специализируется по детям... говорит, их надо кусать в младенчестве и воспитывать вдали от родителей, в ненависти к нормальным колдунам. Вольдеморт угрожает натравить его на детей; обычно такие угрозы очень действенны. — Люпин помолчал и добавил: — Это он сделал меня оборотнем.

— Как? — поразился Гарри. — Когда?.. В детстве?

— Да. Мой отец оскорбил его. Я очень долго не знал, кто виноват, даже жалел его, думал, бедняга был не властен над собой; к тому времени я знал, какая это мука — превращение. Но Уолк не такой. В полнолуние он заранее подбирается к намеченным жертвам и действует наверняка. Планирует загодя. И такого мерзавца Вольдеморт поставил над всеми оборотнями. Не стану притворяться, что способен со своими жалкими увещаниями конкурировать с Уолком, который открыто заявляет, что мы, оборотни, заслуживаем крови и должны мстить нормальным людям.

— Но вы нормальный! — горячо возразил Гарри. — Просто у вас... проблема.

Люпин расхохотался:

— Иногда ты сильно напоминаешь Джеймса. Тот при посторонних обычно называл это моей «маленькой шерстяной проблемой». Многие думали, что у меня живёт дурно воспитанный кролик.

Он взял из рук мистера Уизли стакан эгнога, поблагодарил и немного повеселел. Зато Гарри очень разволновался, вспомнив при слове «Джеймс», что давно хотел кое-что спросить у Люпина.

— Вы когда-нибудь слышали о Принце-полукровке?

— Каком принце?

— Полукровке, — повторил Гарри, внимательно за ним следя.

— У колдунов не бывает принцев, — улыбнулся тот. — Ты что, хочешь взять такой титул? Казалось бы, «Избранного» более чем достаточно.

— При чём тут я! — возмутился Гарри. — Принц-полукровка когда-то учился в «Хогварце», мне достался его учебник по зельеделию. Он писал на полях всякие заклинания, которые сам изобрёл. Например, «левикорпус »...

— О, в моё время оно было в большом ходу, — мечтательно произнёс Люпин. — В пятом классе несколько месяцев шагу нельзя было ступить, чтобы тебя не вздёрнули в воздух за лодыжку.

— Мой папа им пользовался. — сказал Гарри. — Я видел в дубльдуме, как он поднял в воздух Злея.

Он старался говорить небрежно, будто не придавая особого значения своим словам, но едва ли достиг желаемого; слишком уж понимающе улыбнулся Люпин:

— Да, и не он один. Я же говорю, заклинание пользовалось редкой популярностью... Знаешь, как это бывает, что-то всплывает, потом забывается...

— Но похоже, что Принц сам его изобрёл, когда учился в школе, — настаивал Гарри.

— Не обязательно, — возразил Люпин. — Мода на заклятия переменчива, как любая мода. — Он заглянул Гарри в лицо и тихо проговорил: — Джеймс был чистокровный колдун и, клянусь, никогда не просил называть его Принцем.

Гарри отбросил притворство: