Гарри Поттер и Принц-полукровка

Гарри напряжённо задумался, не зная, солгать или нет. Он смотрел на маленькие следы гномов на клумбах и разворошённый сугроб, где Фред поймал нынешнее украшение ёлочной верхушки. И в конце концов решился сказать правду... ну, отчасти.

— Да, обсуждали.

— Вот как, вот как... — забормотал Скримджер. Гарри видел уголком глаза, что министр прищурился и внимательно на него смотрит, а потому притворился, будто донельзя заинтересован гномом, который высунул голову из-под заледеневшего рододендрона. — И что же говорит Думбльдор?

— Извините, но это наша с ним тайна, — ответил Гарри.

Он постарался говорить любезно, и Скримджер ответил тоже легко и дружелюбно:

— Разумеется, разумеется, я и не хочу, чтобы ты выдавал... ни в коем случае... и потом, разве это так важно, Избранный ты или нет?

Гарри обдумал его слова и вымолвил:

— Не понимаю, что вы хотите сказать, министр.

— То есть, конечно, для тебя это чрезвычайно важно, — хохотнул Скримджер. — Но для колдовского сообщества... дело ведь в восприятии, так? В том, во что люди верят.

Гарри молчал. Он уже смутно догадывался, куда клонит министр, но не собирался помогать ему подойти к сути. Гном рылся у корней рододендрона, разыскивая червяков; Гарри не отрывал от него взгляда.

— Видишь ли, люди верят, что-ты Избранный, — продолжал Скримджер. — Считают тебя героем... каковым ты, избранный или нет, несомненно, являешься! Сколько раз ты уже противостоял Тому-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут? Впрочем, не важно, — не дожидаясь ответа, заторопился министр, — главное, что для многие ты, Гарри, символ надежды. Тот, кто, по всей вероятности, способен, кому, возможно, самой судьбой предназначено уничтожить Того-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут... это не может не укреплять моральный дух. Я уверен, поняв это, ты сочтёшь своей, скажем так, обязанностью примкнуть к министерству и поднять общественное настроение.

Гном нашёл червяка и теперь изо всех сил тянул его из мёрзлой земли. Гарри молчал так долго, что Скримджер перевёл взгляд на гнома и произнёс:

— Забавные ребятки, да? Ну, что скажешь, Гарри?

— Я не вполне понимаю, чего вы хотите, — медленно заговорил тот. — «Примкнуть к министерству»... что это значит?

— Ничего особо обременительного, уверяю тебя, — ответил Скримджер. — Например, если ты будешь время от времени показываться в министерстве, это произведёт должное впечатление. Кстати, там у тебя будет масса возможностей побеседовать с Гавейном Робардсом, который сменил меня в дивизионе авроров. Долорес Кхембридж говорит, ты мечтаешь стать аврором. Что же, это очень легко устроить...

В душе Гарри стремительно закипала ярость: то есть что, Долорес Кхембридж оставили в министерстве?

— Попросту говоря, — сказал он таким тоном, словно желал всего лишь прояснить пару неясных моментов, — вы хотите создать впечатление, будто я работаю на министерство?

— Это укрепило бы всеобщий боевой дух. — В голосе Скримджера звучало явное облегчение оттого, что Гарри так быстро сообразил. — Избранный печётся о нас, и так далее... народу нужна надежда, ощущение, что дело делается...

— Но ведь, если я буду мелькать в министерстве, — продолжал Гарри, пока ещё вежливо, — люди могут решить, что я одобряю вашу политику?

— Ну, — Скримджер слегка нахмурился, — да; мы, в частности, потому и хотим...

— Нет, вряд ли что-то получится, — мило улыбнулся Гарри. — Видите ли, мне ужасно не нравятся некоторые ваши решения. Например, арест Стэна Самосвальта.

Скримджер помолчал, мгновенно напрягшись.

— Я и не ждал, что ты поймёшь, — произнёс он чуть погодя, скрывая свой гнев намного хуже, чем Гарри. — Суровые времена требуют суровых решений. Тебе всего шестнадцать...

— Думбльдор намного старше, но и он не считает, что Стэн должен сидеть в Азкабане, — перебил Гарри. — Вы сделали Стэна козлом отпущения, а из меня хотите сделать талисман.

Они долго и сурово смотрели друг на друга. Потом Скримджер изрёк без тени теплоты:

— Ясно. Ты предпочитаешь — как твой герой Думбльдор — полностью размежеваться с министерством?

— Я не хочу, чтобы мною пользовались, — сказал Гарри.

— Другой счёл бы своим долгом послужить министерству!

— Да, а кто-то ещё счёл бы вашим долгом сажать в Азкабан только настоящих преступников! — Возмущение Гарри нарастало с каждой секундой. — Вы такой же, как Барти Сгорбс. Вы, народ, совсем ничего не можете сделать как надо? То у вас Фудж, который притворяется, что всё чудесно, пока людей убивают у него под носом, то вы сами бросаете в тюрьму невиновных и хотите изобразить, будто на него работает Избранный!

— Так ты не Избранный? — резко оборвал Скримджер.

— Вы же сказали, что это не важно? — горько рассмеялся Гарри. — Во всяком случае, для вас.

— Это я зря, — быстро отреагировал Скримджер. — Это было бестактно...

— Нет, всего-навсего честно, — возразил Гарри. — Одна из немногих правдивых вещей, которые я услышал. Вам безразлично, умру я или выживу, важно только, чтобы я помог убедить общественность, будто вы побеждаете в войне с Вольдемортом. Я не забыл, министр...