Гарри Поттер и Принц-полукровка

— Теперь трижды, с учётом последнего раза, — ответил директор. — Но Министерство никогда не привлекало меня в качестве карьеры. И в этом, я думаю, мы тоже близки.

Не улыбнувшись, Волдеморт склонил голову и сделал ещё глоток вина. Дамблдор не прерывал затянувшуюся паузу, а с вежливым видом ждал, пока посетитель заговорит первым.

— Я вернулся, — наконец произнёс тот, — возможно, позже, чем ожидал профессор Диппет, но, тем не менее, я вернулся просить снова то, для чего, как он тогда сказал, был слишком молод. Я пришёл к вам за разрешением вернуться в замок — преподавать. Думаю, вы должны быть в курсе — я видел и совершил многое с тех пор, как покинул это место. И смогу показать и рассказать вашим студентам то, чего они не узнают ни от какого другого волшебника.

Прежде чем ответить, Дамблдор некоторое время рассматривал Волдеморта поверх своего бокала с вином.

— Да, конечно, я действительно знаю, что ты видел и совершил многое с тех пор, как покинул нас, — тихо проговорил он. — Слухи о твоих деяниях дошли до твоей старой школы, Том. Даже если половина из них — правда, мне очень жаль.

Когда Волдеморт заговорил, выражение его лица осталось невозмутимым:

— Величие внушает зависть, зависть порождает злобу, злоба рождает ложь. Вы должны знать это, Дамблдор.

— Ты считаешь это величием — то, что ты совершаешь, да? — учтиво спросил Дамблдор.

— Безусловно, — глаза посетителя, казалось, сверкнули алым огнём. — Я экспериментировал, я отодвинул границы магии, возможно, дальше, чем кто-либо раньше.

— Некоторых видов магии, — тихо поправил его директор. — Некоторых. Прости мне мои слова, но в других ты остаёшься вопиюще невежественным.

Впервые Волдеморт улыбнулся — напряжённой, кривой ухмылкой, зловещей и таящей больше угрозы, чем открытая ярость.

— Старая песня, — приглушённо сказал он. — Ничто из виденного мною в мире, Дамблдор, не подтверждает ваше знаменитое высказывание, что любовь более могущественна, чем мой вид волшебства.

— Может, ты не там искал?

— Ну, в таком случае, лучшего места для начала моих новых исследований, чем Хогвартс, не найти, — заметил Волдеморт. — Вы позволите мне вернуться? Разрешите разделить мои новые знания с вашими учениками? Отдаю себя и свои таланты под ваше руководство. Располагайте мною.

Дамблдор приподнял брови.

— А что станет с теми, кем располагаешь ты? С теми, кто называет себя — или как их прозвала молва — Пожирателями смерти?

Гарри подумал, что Волдеморт не ожидал осведомлённости Дамблдора в этом вопросе: глаза Ребуса снова полыхнули красным, а щелевидные ноздри раздулись.

— Мои друзья, — произнёс он после короткой паузы, — уверен, справятся без меня.

— Рад слышать, что ты считаешь их друзьями. А у меня сложилось впечатление, что они, скорее, слуги.

— Вы ошибаетесь, — возразил Волдеморт.

— Значит, если бы я сегодня вечером отправился в «Свиную башку», то не застал бы там Нотта, Розиера, Мулсибера и Долохова, ожидающих твоего возвращения? И правда, преданные друзья: отправиться так далеко в снежную ночь просто, чтобы пожелать тебе удачи в попытке добиться должности учителя.

Несомненно, подробные сведения Дамблдора о тех, кто путешествовал с ним, были Волдеморту ещё неприятнее; однако он почти сразу совладал с собой.

— Вы как всегда всеведущи, Дамблдор.

— Да нет. Просто дружен с тамошним барменом, — беспечно откликнулся тот. — А теперь, Том…

Директор поставил свой пустой бокал и выпрямился в кресле, соединив пальцы в свойственном ему жесте.

— Давай поговорим открыто. Почему ты явился сюда сегодня вечером, окружённый приверженцами? Просить работу, которая, как мы оба знаем, тебе не нужна?

Гость изобразил холодное удивление:

— Работу, которая мне не нужна? Наоборот, Дамблдор, я хочу её очень сильно.

— Да, ты хочешь вернуться в Хогвартс, но преподавать ты желаешь не больше чем в восемнадцать. Что же тебе нужно? Почему бы, в виде исключения, не попытаться потребовать открыто?

Волдеморт презрительно усмехнулся.

— Если вы не хотите взять меня на работу…

— Конечно, не хочу, — согласился директор. — Я и секунды не сомневался, что ты не ожидал от меня иного. И, тем не менее, пришёл сюда и спросил. У тебя должна быть цель.

Волдеморт поднялся. Сейчас, с искажённым от гнева лицом, он меньше чем когда-либо походил на Тома Ребуса.

— Это ваше последнее слово?

— Да, — ответил Дамблдор, тоже вставая.

— В таком случае нам нечего больше сказать друг другу.

— Увы, нечего, — глубокая печаль отразилась на лице директора. — Много времени прошло с тех пор, когда я мог напугать тебя видом горящего шкафа и заставить расплатиться за проступки. Жаль, больше не могу, Том… Жаль, не смогу…

В следующий миг Гарри едва не выкрикнул бессмысленное предостережение: он видел, как рука Волдеморта дёрнулась к карману и к палочке… но момент прошёл, посетитель развернулся, дверь захлопнулась, и он исчез.

Гарри снова почувствовал руку Дамблдора на своей, и мгновение спустя они вместе стояли почти на том же самом месте. Только отсутствовали снежные заносы на оконном карнизе, а рука директора снова была почерневшей и безжизненной.