Гарри Поттер и Реликвии Смерти

— Увидимся позже, — растерянно проронил он и последовал за двумя вышедшими из комнаты друзьями.

Рон спустился по лестнице, через всё ещё полную народу кухню прошёл во двор. Гарри держался рядом с ним всю дорогу, Гермиона бежала за друзьями и выглядела напуганной.

Вдруг на зелёной лужайке Рон повернулся к Гарри:

— Ты бросил её. Что ты делаешь сейчас, крутясь около неё?

— Я не кручусь около неё, — начал оправдываться Гарри, однако Гермиона его перебила:

— Рон…

Но Рон поднял руку, жестом затыкая ей рот.

— Она действительно страдала, когда ты прекратил отношения.

— Ты что! Ты же знаешь, почему я так поступил и что это не было по моей воле.

— Да, но ты теперь её целуешь, и она снова надеется.

— Она не идиотка, она знает, что этого не может быть, она не ждёт, что мы… мы поженимся или…

Когда он произнёс это, то внезапно представил яркую картинку, как Джинни в длинном белом платье выходит замуж за высокого, безликого и неприятного незнакомца.

В один момент Гарри подумал, что ударит Рона. Будущее Джинни было свободным и неограниченным, в то время как он… он не мог видеть ничего, кроме Волдеморта впереди.

— Если ты собираешься целоваться с ней каждый раз, как появится любой шанс…

— Это не повторится, — сказал резко Гарри. День был безоблачным, но ему казалось, что солнце ушло. — Хорошо?

Рон всё ещё выглядел наполовину возмущённым, наполовину обиженным; он качнулся вперёд-назад на носочках, потом произнёс:

— Ты прав, хорошо… да.

Весь остаток дня Джинни больше не искала уединения с Гарри, не напоминая ни взглядами, ни жестами о произошедшем в её комнате. Тем не менее, прибытие Чарли стало облегчением для Гарри. Он отвлёкся, когда наблюдал, как миссис Уизли усадила Чарли в кресло, опасно взмахнула волшебной палочкой и дала понять, что сейчас последует необходимая стрижка.

Так как кухня Норы не выдержала бы ужин в честь дня рождения Гарри, ещё перед прибытием Чарли, Люпина, Тонкс и Хагрида несколько столов поставили в саду. Фред и Джордж заколдовали несколько фиолетовых фонарей так, что они покрылись большими числами 17, и повесили их в воздухе над гостями. Благодаря заботам миссис Уизли, рана Джорджа была чистой и аккуратной, но Гарри, несмотря на бесчисленные шутки близнецов, всё равно не мог привыкнуть к огромному отверстию с одной стороны головы Джорджа.

Гермиона наколдовала фиолетовых и золотых лент, которые вылетали с кончика её волшебной палочки и сами развешивались на деревьях и кустах.

— Замечательно, — выдал Рон, когда последняя ленточная завитушка выпрыгнула из палочки Гермионы и обвила всю листву яблони золотом. — У тебя, действительно, есть вкус в таких вещах.

— Спасибо, Рон, — ответила Гермиона, выглядевшая одновременно довольной и сконфуженной.

Гарри отвернулся, улыбаясь самому себе. У него было весёлое подозрение, что он сможет узнать часть комплиментов, когда найдёт время внимательно изучить свой экземпляр Двенадцати Безотказных Путей к Соблазнению Ведьм. Он поймал взгляд Джинни и улыбнулся ей, но тут же вспомнил обещание, данное Рону, и быстро начал разговор с красавицей Делакур.

— Старайся изо всех сил, старайся изо всех сил! — пела миссис Уизли, проходя через ворота с плывшим перед ней снитчем, размером с пляжный мяч.

Секунду спустя Гарри понял, что это праздничный торт, который миссис Уизли предпочла левитировать, нежели нести в руках по неровной земле. Когда торт наконец-то был опущен на стол, Гарри сказал:

— Выглядит потрясающе, миссис Уизли.

— О, не стоит, дорогой, — ответила она ласково.

За её плечом Рон показал Гарри большой палец и прошептал одними губами:

— Молодец.

В семь часов все гости прибыли и были проведены в дом Фредом и Джорджем, которые ждали их в конце тропинки. Хагрид, по этой причине, надел свой лучший и самый ужасный, волосато-коричневый костюм. Несмотря на то, что Люпин улыбался и жизнерадостно тряс руку Гарри, последний подумал, что тот выглядит несчастным. Особенно это странно смотрелось на фоне просто светящейся Тонкс, стоящей позади него.

— С днём рождения, Гарри, — сказала она, крепко сжимая его в объятьях.

— Семнадцать, йех! — прогремел Хагрид и принял из рук Фреда огромный бокал вина. — Шесть лет прошло с тех пор, как мы встретились, ты помнишь?

— Смутно, — признался Гарри. — Не ты ли сломал дверь, подарил Дадли поросячий хвост и сказал мне, что я волшебник?

— Опустим детали, — фыркнул Хагрид. — Всё нормально, Рон, Гермиона?

— У нас всё замечательно, — отозвалась Гермиона. — Как ты?

— А, неплохо. Закрома полны, у нас есть несколько новорождённых единорогов. Я покажу вам, когда вы вернётесь…

Гарри избегал пристальных взглядов Рона и Гермионы, пока Хагрид копался в своем кармане.

— Есть. Гарри… Не знал, что тебе подарить, но потом вспомнил про это…

Он вытащил маленький, вертлявый мешочек, перетянутый длинной верёвкой, очевидно, предназначенный, чтобы носить на шее.

— Ослиный мешочек. Спрячь туда что угодно, и никто, кроме его владельца, не сможет это достать. Они очень редкие.

— Спасибо, Хагрид!

— Не стоит, — отмахнулся Хагрид рукой размером с крышку от ведра. — А, здесь Чарли! Он мне всегда нравился… Эй, Чарли!