Гарри Поттер и Тайный грех

Вспомнив христианский совет не роптать и довольствоваться малым, Гарри поплелся в реанимацию, — как-никак, он обещал Дамблдору, что будет его навещать. Проведывать старика не хотелось, после всего случившегося юноша не знал, как смотреть пастору в глаза. Самым страшным казалось даже не то, что Дамблдор все это время знал о его, Гарри, «неестественных склонностях». Гарри не признался Северусу, какое гнетущее впечатление произвела на него история с Геллертом Гриндевальдом. Если бы Северус его бросил, думал Гарри, он наверняка был бы там же, где сейчас коротает век свихнувшийся священник.

На этот раз Альбус Дамблдор не спал. Гарри заметил, что старик выглядит существенно лучше. К нему вернулся естественный цвет лица, маленькие умные глаза приобрели прежний стальной блеск.

— Пастор Альбус, — Гарри робко присел на краешек стула и принужденно улыбнулся: ожившего пастора он побаивался не меньше, чем полумертвого. — Как вы себя чувствуете?

— А-а, пришел, — с неудовольствием в голосе сказал тот. — Сам пришел или антихрист прислал?

— Антихрист? — непонимающе переспросил Гарри.

— Доктор Снейп, — рявкнул Дамблдор.

— Не называйте его так, — брови Гарри угрожающе сдвинулись к переносице. — Он вам жизнь спас, а вы!..

— На кой мне эта жизнь, прости, Господи, — буркнул пастор. — Не дали умереть спокойно. Не от Бога такие исцеления, ох, не от Бога, Гарри.

— Не от Бога? Подарить жизнь, по-вашему, не от Бога? А от кого, от сатаны, что ли? — вышел из себя Гарри.

Дамблдор с удивлением уставился на молодого человека.

— Тебя не узнать, мой мальчик, — задумчиво сказал он, разглядывая зеленую униформу санитара. — Ты как-то изменился, Гарри.

— Возможно, — сквозь зубы сказал юноша. — Поумнел, наверное.

— Сбавьте тон, молодой человек, — высокомерно сказал пастор. — Стыдно должно быть так разговаривать с пожилым и беспомощным человеком. Или в этой чертовой больнице, помимо безбожия, хамству обучают?

— Простите, сэр, — покаянным голосом сказал юноша. — Наверное… во мне говорит обида, — тихо признался он. Привычка поверять пастору свои чувства была еще жива.

— На что же ты обижен, мой мальчик? — Дамблдор мгновенно перешел на ласковый отеческий тон.

— Профессор Снейп рассказал мне о вас, — отводя глаза, начал Гарри. — Я не знаю, как вы могли… Я любил ваши проповеди, пастор Альбус. Вы часто говорили, что Бог есть Любовь. Для меня вы были строгим, но любящим отцом. И о любви… вы очень хорошо говорили. Так проповедовать мог только человек, который… понимает, что такое любовь, — Гарри проглотил комок в горле. Он уставился на прикроватный монитор с дрожащими зубцами кардиограммы, стараясь не смотреть пастору в глаза. Казалось, достаточно одного взгляда в эти холодные голубые колодцы, и он растеряет всю свою смелость. — Вы говорили, что Бог вложил в сердце каждого способность любить, учили, чтобы мы брали пример с Христа, ведь Он не выбирал между грешником и праведником… и каждая заблудшая овца была для него ценнее и дороже, чем послушное стадо. Не вы ли рассказывали притчу о хозяине, который оставил девяносто девять овец ради одной, потерявшейся, и пошел и принес ее на плечах. А пока вы обо всем этом красиво говорили, ваш друг лежал в психиатрической клинике… куда попал из-за вас… Потому что для него вы пожалели своей любви, пастор Альбус.

— Что ты понимаешь, щенок! — взревел пастор. — Не тебе меня судить, сопляк!

Гарри в ужасе вскочил со стула и испуганно уставился пастору в глаза. В ледяных колодцах бурлила ярость.

— Ты не знаешь, о чем говоришь! Глупец! Извращенец! Твой докторишка сломал всю рассаду праведности, которую я насадил в твоем сердце! Ты не различаешь любовь и похоть! Я посмотрю на тебя через год-другой, выживу назло, чтобы посмеяться над тобой, мальчишка! — пастор побагровел и зашелся кашлем.

Гарри хватал воздух ртом. На мониторе дергались зубцы диаграмм, цифра частоты сердечных сокращений подскочила до девяноста.

— Ты — жалкая игрушка в руках сатаны! Не многого же стоила твоя вера в Отца! За моей спиной начал блудить, не побоявшись гнева Божьего! И мне грош цена как учителю праведности! Вся жизнь христианина — это борьба с искушением! Ты сдался, не боровшись! Да, и я, и Геллерт страдаем, но придет день, когда буду с ним в раю, тогда не побоюсь взять его за руку и сказать о любви, потому что духовной любви благоволит Отец, но никак не похоти бесовской и порочной!

За спиной Гарри резко отдернулась ширма.

— Буяним? — осведомился доктор Уизли. — Сто пятьдесят на сто, — он бросил взгляд на монитор жизненных показателей. — Колем магнезию, пастор?

— Господь всеблагой, только не магнезию, — Дамблдор сник, будто из него выпустили воздух.

— Мистер Поттер, идите в свое отделение, — непреклонным голосом сказал кардиолог. — Пациент еще слабоват для проповедей.

В голосе доктора Уизли Гарри почудилась насмешка. Он кивнул, собираясь уходить. Внезапно, повинуясь странному импульсу, он наклонился над койкой старика.

— А вдруг никакого рая нет, сэр? — бесстрашно глядя в сердитые глаза под насупленными бровями, спросил он.