Гарри Поттер и Тайный грех

— Ну не мог же я сделать пастору сюрприз за счет мадам Долорес! Имплантация кардиостимулятора — относительно недорогая операция... Двадцать минут, местный наркоз, и можно бежать рисовать чертей... Но я его подержу в обществе пастора еще пару дней, — хищно улыбнулся он. — Гриндевальд не буйный, и у меня в самом деле сейчас нет отдельной палаты.

Гарри обнял его за шею и вздохнул.

— Знаешь... ты очень добрый.

— Ни черта я не добрый, — фыркнул Северус. — Помочь воссоединиться престарелым любовникам — прекрасный способ снять нимб святости с пастора и подорвать партийный авторитет госпожи Долорес.

Гарри испуганно отстранился и неверяще заглянул в антрацитовые глаза.

— Ты шутишь? Только из-за этого? — он попытался отыскать в лице друга след иронии, но взгляд Северуса был совершенно непроницаем. — А как Амбридж узнает, что Гриндевальд...

— Для этого существует Рита Скитер, — недобро улыбнулся Северус. — Спасибо, мистер Поттер, вы натолкнули меня на прекрасную идею. А учитывая страсть Дамблдора и Долорес делиться с прессой гомофобными размышлениями о судьбе планеты...

— Значит, ты помог Гриндевальду не от души! — возмущенно перебил Гарри. — Ты сказал, что будешь голосовать за Малфоя! За консервов! А Амбридж — это ваша оппозиция, поэтому...

— Люблю вас во гневе, мистер Поттер, — пробормотал Северус, улыбаясь краем губ.

— Прекрати! Тебе должно быть стыдно!

На лице друга появилась откровенно ироничная улыбка.

— Последний раз мне было стыдно в детстве, когда приятели привязали меня к дереву, сняли трусы и долго водили вокруг хоровод, — насмешливо кривя губы, сказал он.

Гарри мгновенно забыл о политике.

— Правда? — ошеломленно спросил он.

Северус задумчиво повертел в руках почерневшую кастрюльку от индейки и швырнул ее в мусорное ведро. Тетя Петунья заставила бы скрести нагар до седьмого пота, мельком подумал Гарри.

— Еще как. Отличный хоровод, с улюлюканьем... И девочку, которая мне нравилась, не забыли пригласить на шоу.

— О, Боже, — пробормотал Гарри. — Я бы умер от стыда!

— Чудом выжил, как видишь, — ухмыльнулся Северус. — Это я сказал к тому, чтобы ты понимал, что такое стыд. Не путай его с чувством вины за содеянное. Прости, дорогой, но ни стыда, ни вины из-за Дамблдора и Гриндевальда я не ощущаю.

— А как ты... Как ты потом с этим жил? — взволнованно спросил Гарри, проигнорировав последнюю фразу. — Со стыдом? У меня были разные истории в школе... — он инстинктивно передернулся от воспоминаний. — Меня не привязывали к дереву без трусов, но я... столько раз... хотел умереть на месте, из-за гораздо меньшего позора. Я вообще школу вспоминаю, как сплошной стыд, — вздохнул он.

Северус обнял его за плечо.

— Пойдем в сад, Кит. Там хорошо по вечерам.

Они сели прямо на пороге. На улице стемнело, ветер приятно овевал лицо, лениво шелестел листьями вишен и разносил по саду опьяняющий аромат ночных фиалок, гардений и резеды.

— Знаешь, Кит, сейчас это кажется смешным, — задумчиво сказал Северус. — Но тогда я долго мучился от унижения. Представь себе мое удивление, когда через несколько лет упомянул об этой истории в разговоре с приятелями, оказалось, никто из них ничего не помнит! Повеселились и забыли, а я просыпался по утрам, помня, засыпал по ночам, помня... К счастью или к сожалению, люди не думают о нас так много, как нам самим кажется. Все ваши школьные друзья уже и забыли, как дразнили вас, дорогой мистер Поттер. Поверьте мне.

Гарри прижался к его боку.

— Хотелось бы верить, — вздохнул он. — Я всё время себя стыжусь, — признался он. — Мне кажется, я вечно всё делаю не так, как надо. Корявый, неумелый, тупой и... и тому подобное, — печально прибавил он, не желая вдаваться в детали.

«Глупый необразованный урод с дурацким цветом глаз, маленького роста, и вообще кретин», — мысленно прибавил он.

Северус обнял его за плечо и поцеловал в висок.

— Тебе нечего стыдиться, мой хороший. Стыд — это наша попытка посмотреть на себя глазами других. Это страх не понравиться, быть отвергнутым. Знаю. Когда хочется сгореть, провалиться под землю, повернуть время вспять, лишь бы случившееся никогда не происходило!

— Ой, точно, — согласился Гарри. — Я мечтаю провалиться поглубже по десять раз на день, — с досадой сказал он.

— Ничего хорошего, Кит. И чем тебе помогает это чувство?

— Ничем, — хмуро сказал Гарри. — Еще гаже делается.

Северус положил руку ему на колено.

— Помните, мистер Поттер, я предлагал вам внимательно рассматривать всякую приходящую информацию? Наши эмоции — тоже информация. И если с ними не работать вдумчиво, не пытаться проанализировать и понять, приносят они нам пользу или вред, то можно превратиться в их раба. По десять раз в день может проваливаться под землю только раб стыда.

— Вот, уже и раб стыда, — безрадостно вздохнул Гарри. — Был рабом божьим, так нет же, оказывается, это не всё.