Гарри Поттер и Тайный грех

— Гарри, я совсем забыл, — быстро проговорил мистер Снейп, — вы же помните, я одно время собирался стать харизматом?

— Э-э… Разве?

— Да. Так вот, в спальне в шкафу есть вещи… я отложил их на день Благодарения м-м… для церковных нужд. Может быть, что-то вам подойдет.

— Северус.

— Что?

— Северус, ну зачем?

— Гарри, пожалуйста. Вы сами говорили о божьих благословениях. Это мелочь в масштабах Господа. В шкафу под моими пиджаками, пакеты «Хэрродс».

Юный христианин вздохнул.

— Спасибо.

— Вы еще не мерили, может, не подойдет. Все, я позвоню в перерыве между докладами.

— Северус…

— Да… Гарри…

— Удачи вам.

— Гарри, бегите. Пока Люпин не растерзал.

— Северус, вы… я… Ладно. До свиданья.

* * *

Размышляя, с каких пор Британия в середине лета начала праздновать американский осенний День Благодарения, Гарри поднялся в спальню и открыл шкаф. Бесы притаились и здесь, между профессорскими костюмами: юный христианин уткнулся носом в знакомый пиджак и так стоял, вдыхая едва ощутимый аромат профессорского парфюма, забыв, зачем пришел.

Подарки харизматам были одного размера. Судя по всему, день благодарения начался бы независимо от сезона, стоило увидеть содержимое пакетов: Господь не часто благословлял своих детей дарами из лучшего лондонского универмага.

Гарри вознес Отцу горячую молитву с просьбой хранить Северуса Снейпа, покрыть его защитой Христовой крови и благословить его доклад «Новые методы реконструкции клапанов сердца», с которым Северус сегодня собирался выступать.

* * *

Пока юноша ехал в автобусе, он успел оценить достоинства мирской техники, не замеченные им ранее: в мобильном телефоне оказалась прекрасная камера, и Гарри завертелся на месте, фотографируя вид из окна, затылок водителя и пассажиров, пока не получил суровый выговор от какой-то старухи, не возжелавшей оставить о себе цифровое воспоминание.

К удивлению Гарри, в памяти телефона были книги и несколько медицинских роликов — съемок операций в детской кардиохирургии. Молодой человек так засмотрелся «Аномалией Эбштейна», что едва не проехал свою остановку на Тули-стрит.

— Ох и гадости молодежь смотрит, — донеслось до него бормотанье старухи: пожилая леди всю дорогу краем глаза подсматривала фильм.

Ролик произвел на Гарри неизгладимое впечатление. Ювелирный труд профессора Люпина поднял авторитет кардиохирурга на неземную высоту — это были съемки операции Макса, и юный санитар с досадой подумал, что не пользоваться возможностью просматривать после операций отснятые фильмы мог только последний болван.

Доктор Люпин неожиданно предстал перед ним в совершенно новом свете. Гарри бросился в отделение со всех ног — меньше всего ему хотелось подвести свою бригаду и профессора, умеющего делать такие чудеса.

На месте он был минута в минуту. Рабочий день санитара Поттера начался.

* * *

Сегодня был день «малоинвазивный», то, что Гарри особенно любил: практически бескровные операции, после которых не надо было подсчитывать пугающие кучи кровавых тампонов и салфеток, совать в мешки окровавленные фартуки и халаты и вытирать забрызганный пол, жмурясь от ужаса.

Санитар Поттер понемногу начал различать уносимые им в стерилизационную инструменты, а после просмотра роликов, как по божьему обетованию, тайное стало явным: выяснилось, что наборы инструментов зависят от способа доступа к сердцу и артериям. Если можно было проникнуть сквозь минимальные разрезы, то профессор Люпин предпочитал этот метод любому другому. Как однажды услышал Гарри из чужого разговора, существовало расхождение во взглядах между Волчарой и Сопливусом: профессор Снейп был более кровожаден и не так часто прибегал к малоинвазивной хирургии, столь любимой доктором Люпином и санитаром Поттером.

В обеденный перерыв юный санитар опять накинулся на мобильный и фотографировал все, что попадалось под руку. В кадр попало перекошенное от негодования лицо старшей сестры, бицепс и дельтовидная мышца Виктора Крама, снисходительно продемонстрированные медбратом в раздевалке, нижняя часть тела доктора Люпина (видимо, рука начинающего фотографа дрогнула в ответственный момент), заплетенная в косичку борода Хагрида, невесть зачем заглянувшего в отделение. По пути в столовую Гарри снял пять видов из окна на бурые воды Темзы, карликовую пальму в коридоре и неприветливое лицо дамы на ресепшене. В столовой пыл юного фотографа несколько поутих, и, расправившись с яблочным пирогом и чаем, Гарри ограничился всего тремя кадрами — натюрмортом из надкусанного пирога, портретом жующего перфузиолога и, наконец, автопортретом. Последний вышел неудачно: в кадр попало нечеткое изображение зеленого глаза с бликами от очков, зато удался задний фон — Драко Малфой с приятелем, пьющие апельсиновый сок. Гарри встревоженно оглянулся, но, на его счастье, блондин был так увлечен беседой, что не заметил фотоэскапады санитара Поттера.

К концу рабочего дня хорошее настроение Гарри немного увяло — звонка от профессора Снейпа он так и не дождался.