Гарри Поттер и Узник Азкабана

— Присаживайтесь, дорогие дети, присаживайтесь, — сказала она, и они неловко взобрались в кресла или утонули в мягких пуфиках. Гарри, Рон и Гермиона устроились за одним круглым столиком.

— Добро пожаловать на Прорицание, — произнесла профессор Трелони, усаживаясь в кресло с подлокотниками возле камина. — Меня зовут профессор Трелони. Вероятно, вы раньше не встречали меня. Мне кажется, частое пребывание в сутолоке и суматохе затуманивает моё Внутреннее Око.

После этого необычного заявления последовало молчание. Профессор Трелони передёрнула шаль и продолжила: — Итак, вы решили изучать Прорицание, самое трудное из всех волшебных искусств. Я предупреждаю вас с самого начала, я мало чему смогу научить вас, если у вас нет Ока… Книги здесь не помогут…

При этих словах, Гарри и Рон, усмехнувшись, бросили взгляд на Гермиону, которая явно была в шоке от того, что книги не помогут при изучении этого предмета.

— Многие волшебницы и волшебники, преуспевшие в изучении громких взрывов и едких запахов и внезапных исчезновений, просто не способны приоткрыть завесу загадок будущего, — продолжала профессор Трелони, переводя огромные блестящие глаза с одного обеспокоенного лица на другое. — Это Дар, данный немногим. Вот ты, мальчик, — обратилась она внезапно к Невиллу, который чуть не свалился с пуфика. — Здорова ли твоя бабушка?

— По-моему, да, — боязливо ответил Невилл.

— На твоём месте, я не была бы так в этом уверена, дорогой, — сообщила профессор Трелони, а её серьги заблестели в свете камина. Невилл сглотнул. Профессор Трелони безмятежно продолжила. — В этом году мы изучим основы Прорицания. Первый семестр будет посвящён гаданию на чаинках. В следующем семестре мы займемся хиромантией, — она бросила внезапный взгляд на Парвати Патил. — Опасайся человека с рыжими волосами.

Парвати испуганно взглянула на Рона, который сидел прямо за ней, и отодвинула от него своё кресло.

— Во втором семестре, — продолжала профессор Трелони, — мы возьмёмся за хрустальные шары… если, конечно, успеем пройти огненные предзнаменования. К сожалению, в феврале наши занятия прервутся из-за неприятной эпидемии гриппа. Я же на время потеряю голос. И где-то к Пасхе один из нас покинет этот класс навсегда.

За этим заявлением последовало весьма напряженное молчание, но профессор Трелони, казалось, не заметила его.

— Не могла бы ты, дорогая, — обратилась она к Лаванде Браун, которая сидела к ней ближе всего, испуганно вжимаясь в кресло, — передать мне самый большой серебряный заварник?

Лаванда с облегчением встала, взяла с полки огромный заварник и поставила его на стол перед профессором Трелони.

— Спасибо, дорогая. Между прочим то, чего ты боишься… произойдёт в пятницу, шестнадцатого октября.

Лаванда вздрогнула.

— Я попрошу вас всех разбиться на пары. Возьмите чашку с полки, подойдите ко мне, и я наполню её. Потом присаживайтесь на своё место и пейте, пейте, пока не останется один осадок. Встряхните чашку три раза левой рукой и переверните на блюдце, дождитесь, пока стечёт последняя капля чая и передайте чашку соседу, чтобы он прочитал. Вы будете толковать узоры, руководствуясь страницами пять и шесть из книги «Растуманивая Будущее». Я буду ходить по классу, помогая и направляя. Ах, дорогой, — она схватила Невилла за руку, когда он попытался подняться с пуфика, — после того, как ты разобьёшь первую чашку, не мог бы ты выбрать себе одну из голубеньких? Я очень привязана к розовым.

И не успел Невилл подойти к полкам, как раздался звук бьющегося фарфора. Профессор Трелони, следовавшая за ним с совком и щёткой, сказала: — Пожалуйста, возьми голубенькую, дорогой, если тебе всё равно… спасибо милый…

Наполнив чашки, Гарри и Рон вернулись к своим креслам и стали глотать обжигающий чай. Они встряхнули чашки, как говорила профессор Трелони, опрокинули на блюдца, чтобы удалить остатки чая и поменялись чашками.

— Итак, — сказал Рон, когда они открыли книги на страницах пять и шесть, — что ты видишь у меня?

— Кучу мокрой коричневой фигни, — ответил Гарри. От тяжёлого запаха благовоний у него кружилась голова и хотелось спать.

— Очистите разум от мирских помыслов и возвысьтесь над суетой! — кричала профессор Трелони сквозь туманный полумрак.

Гарри попытался сконцентрироваться.

— Так, у тебя тут какой-то кривоватый крест… — он проконсультировался с книжкой. — Это значит, тебе суждены «испытания и страдания»… прости, конечно… так, вот это может быть солнцем… подожди-ка… это предвещает огромное счастье… Значит, тебя ждут страдания, но, тем не менее, ты будешь необычайно счастлив…

— Я бы сказал, что тебе стоит проверить Внутреннее Зрение, — отозвался Рон, и им обоим пришлось подавить смешки, потому что профессор Трелони взглянула в их сторону.

— Ну, моя очередь, — заметил Рон и склонился над чашкой Гарри, морща лоб от усердия. — Вот чаинка, похожая на котелок, — сообщил он. — Наверное, будешь работать на Министерство магии…

Он повернул чашку.