Гарри Поттер и узник Азкабана

"Вы не можете себе этого даже представить, — тихо ответил Хагрид. — Ничего подобного со мной не бывало. Я думал, у меня поедет крыша. Мне все время вспоминались самые страшные вещи… День, когда меня выгнали из Хогвартса… День, когда умер мой папа… День, когда мне пришлось отпустить Норберта…"

Его глаза наполнились слезами. Норберт был детенышем дракона, которого Хагрид как-то раз выиграл в карты.

"Очень скоро забываешь, кто ты такой. И не видишь никакого смысла в жизни. Мне хотелось умереть — тихо-тихо, во сне. Когда меня отпустили, я словно заново родился, весь мир такой разноцветный — душа пела! Думаю, дементоры не шибко радовались моему освобождению".

"Но ведь ты был невиновен!" — воскликнула Эрмиона.

Хагрид хмыкнул.

"А им-то что? Им без разницы. Пока у них есть пара сотен узников, и они могут высасывать из них счастье, им совершенно наплевать, виноватый ты или нет".

Хагрид на секунду умолк, уставившись на кружку. И тихо сказал:

"Думал отпустить Конклюва… Уговаривал его улететь… Но как втолкуешь гиппогрифу, что ему надо схорониться? И… я боюсь нарушить закон… — Он поднял на них глаза полные слез. — Я больше не хочу в Азкабан".

Визит к Хагриду, хоть и был совсем не радостным, все же сделал то, на что рассчитывали Рон и Эрмиона. Правда, Гарри не забыл о Блэке, но теперь его занимала еще одна мысль — как помочь Хагриду выиграть дело против Комитета по устранению опасных существ. На следующий день он, Рон и Эрмиона принесли из библиотеки кипу книг, которые могли помочь в подготовке защиты Конклюва. Они втроем сидели перед потрескивающим камином, медленно переворачивали пыльные страницы и изредка перебрасывались фразами, когда им попадалось что-нибудь интересное.

"Вот здесь что-то есть… В 1722 году был случай… но гиппогриф был признан виновным… брр, посмотрите, что они с ним сделали, это же отвратительно…"

"Посмотрите, может, вот это… в 1296 году мантикора разорвала кого-то на части, и они отпустили ее… а… нет, из-за того, что боялись к ней приближаться…"

А замок тем временем обзавелся великолепными рождественскими украшениями, хотя любоваться-то ими было некому — почти все ученики разъехались на каникулы. Но все же по стенам были развешаны венки из падуба и омелы, доспехи светились изнутри таинственным светом, а в Большом зале, как всегда, сверкали золотыми звездами двенадцать рождественских елей. Аппетитный запах готовящихся угощений, витавший по коридорам, в сочельник он стал таким густым, что даже Скабберс решился высунуть нос из своего убежища, чтобы принюхаться к празднику.

Рождественским утром Гарри разбудила подушка, которую запустил в него Рон, вопя: "Э-ге-гей! Подарки!"

Гарри надел очки и взглянул на небольшую горку свертков, появившихся в ногах кровати. Рон уже срывал бумагу со своих подарков. "Еще один свитер от мамы… Снова темно-бордовый… Посмотри, у тебя тоже свитер?"

У Гарри тоже был свитер. миссис Висли прислала ему ярко-алый с вывязанным на груди Гриффиндорским львом, а кроме того, дюжину домашних мятных кексов, кусок рождественского пирога и коробку грильяжа. Отложив все это в сторону, он увидел длинный тонкий сверток.

"Что это?" — спросил Рон, держа в руке только что распакованную пару темно-бордовых носок.

"Не знаю…"

Гарри сорвал обертку и замер с открытым ртом — на одеяло выкатилась великолепная сверкающая метла. Рон уронил носки и выпрыгнул из кровати, чтобы взглянуть на нее поближе.

"Не может быть", — только и смог произнести он охрипшим голосом.

Это был Всполох — точно такой же, как та фантастическая метла, на которую Гарри каждый день ходил смотреть на Диагон аллее. Когда он поднял Всполох, его рукоять радостно сверкнула. Гарри почувствовал, как метла тихонько гудит, и выпустил ее из рук; она повисла в воздухе, как раз так, чтобы ему было удобнее на нее забраться. Он перевел взгляд от золотого регистрационного номера на рукояти к безукоризненно гладким обтекаемым березовым прутикам хвоста.

"Кто ее тебе послал?" — тихо спросил Рон.

"Посмотри, есть ли там открытка", — сказал Гарри.

Рон разорвал обертку Всполоха.

"Ничего нет! Чтоб мне провалиться, кто мог потратить для тебя столько денег?"

"Ну, — сказал ошеломленный Гарри, — могу поспорить, что это не Десли".

"Спорим, это Дамблдор, — заявил Рон, кругами ходивший вокруг Всполоха и изучавший каждый его дюйм. — Прислал же он анонимно тебе плащ-невидимку…"

"Но это был плащ моего отца, — возразил Гарри. — Дамблдор просто передал его мне. Он не стал бы тратить ради меня сотни галлеонов. Он просто не может дарить ученикам такие подарки…"

"Поэтому он и не признавался, что это от него! — сказал Рон. — На случай, если какой-нибудь слизняк вроде Малфоя скажет, что ты — любимчик Дамблдора. Эй, Гарри, — Рон громко рассмеялся, — Малфой! Подожди, пока он увидит тебя на этой метле! Ему станет плохо! Эта же метла международного класса!"

"Я просто не могу в это поверить, — пробормотал Гарри, проводя по Всполоху рукой, в то время как Рон катался по кровати, представляя лицо Малфоя и рыдая от смеха. — Но кто?…"