Гарри Поттер: возвращение ушедших (СИ)

— Хотел бы я ответить «не за что, а зачем» и сослаться на корыстолюбие, стремление к власти любой ценой и алчность магглов, но увы, — Снейп покачал головой. — Я должен призвать вас не торопиться с выводами о том, какие страшные чудовища — магглы и какие невинные жертвы — маги. Уже, наверное, не разобраться в том, кто начал эту войну, но в ее разгаре в жестокости изощрялись обе… скажем так, популяции. Колдуны и ведьмы отвечали не меньшими зверствами. Причем добраться до могущественных инквизиторов, окруженных толпой телохранителей, включавшей и зомбированных магов, они, как правило, не могли. Поэтому отыгрывались опять-таки на обычных слабых людях. Порабощая их разум, заставляли убивать своих близких. Убивали сами. Сходящие с ума от горя маггловские женщины, видевшие смерть своих растерзанных детей, пролили не меньше слез, чем такие же несчастные ведьмы. Колдуны в отместку сжигали поля, обрекая целые селения на голодную смерть, отравляли источники питьевой воды. Волшебники с выдающимися навыками, согласно некоторым сохранившимся записям очевидцев, иногда специально отдавались в руки инквизиции, чтобы, перенеся все пытки, взойти на костер и переметнуть пламя на толпу. Тогда пришедшие посмотреть на сожжение сами сгорали живьем… И эпидемии чумы, сократившие население Европы раз в десять, вполне вероятно, произошли не случайно, — он остановился, сочтя, что примеров уже достаточно и можно высказать главное. — Если подобное противостояние случится снова, могут исчезнуть все.

— Но все же я сомневаюсь, что события были настолько жуткими, — неуверенно возразила Минерва. — Ты ведь не можешь быть уверенным. Возможно, и были единичные случаи, когда, действительно, страдали маги. Но в том, что касается общей ситуации, я предпочитаю доверять официальной точке зрения.

— Официальная точка зрения лжива, — раздался неторопливый голос профессора Бинса, а затем и сам он величественно выплыл из стены.

— Как лжива?! — подскочила с кресла Гермиона. Глаза ее горели негодованием. — Вы же сами нам рассказывали про Инквизицию. И это было совсем не то, о чем только что говорил профессор Снейп.

— Я говорил вам то, что мне предписывал утвержденный учебный план и программа курса “Истории магии”, — невозмутимо пояснил профессор-призрак.

— Но каждый преподаватель сам разрабатывает программу по своему предмету, — возмутилась Макгонагалл.

— А утверждает программу директор Хогвартса. Дамблдор наотрез отказался подписывать правдивую версию “Истории магии”. Он был уверен, что данная ложь будет во благо, поскольку позволит улучшить отношение маленьких чародеев к магглам и магглорожденным волшебникам.

Все на некоторое время оторопели. Кроме Снейпа, который, похоже, был ни сколько не удивлен и только кривил губы в циничной усмешке.

— Но ты мог изменить программу, когда в Хогвартсе сменился директор, — тихо вымолвила наконец Минерва. Она знала, что все профессора до сих пор работают по планам, согласованным еще Дамблдором.

— Неужели? — в голосе призрака небывалым явлением проскочили эмоции. — При каком же директоре я мог это сделать? При Северусе? В то время уж точно было не до правдивой истории. Я не собирался действовать на руку Волдеморту. А если бы вдруг собрался, то, как сейчас понимаю, поддержки у директора бы не получил, — он взглянул на Снейпа. Тот на мгновение прикрыл глаза. Все сочли это подтверждением слов Бинса. — Что касается вас, Минерва, ответьте честно, каковы были бы шансы на то, чтобы вы согласились с подобными изменениями?

— Не знаю, — растерянно, но честно ответила Минерва. — Я и сейчас не уверена, что от них было бы больше пользы, чем вреда.

— Но ведь про восстания гоблинов нам рассказывали, не заботясь о том, какие это вызовет эмоции, — с обидой в голосе сказала Гермиона. — Или и это все было ложью?

— Это не было ложью, — ответил Бинс. — Дети гоблинов не учатся в Хогвартсе. А их народ скрупулезно хранит свою историю, передает ее из поколения в поколение вместе с ненавистью к волшебникам. Поэтому даже если бы мы здесь утверждали, что кровавых распрей между нами не было, вражда все равно бы осталась. По этим двум причинам Дамблдор посчитал возможным, чтобы история отношений с гоблинами преподавалась в неизмененном виде. Мы только опустили некоторые особенно жестокие подробности.

— Вы сказали, что маги и магглы нужны друг другу, — с надеждой в голосе спросил Гарри у Снейпа, — что вы имели ввиду, сэр? Разве не может остаться только один мир?