Гарторикс. Перенос

– Насколько я понимаю, – медленно произнесла она, – кто-то из этих… существ – ваша супруга?

– Та, которую убивают, – кивнул Дерек. – И кроме меня, на Гарториксе у нее никого нет.

– Вы пока еще не Гарториксе, – Калипсо слегка улыбнулась, и Мия впервые заметила, что чешуя на ее длинном вечернем платье переливается фиолетовым и зеленым. – Откуда вы знаете, что именно это ваша жена?

– Ниоткуда, – Дерек пожал плечами и вдруг поднял голову и посмотрел прямо на Мию – так, словно с самого начала знал, где она сидит. – Ты просто решаешь, что это твоя жена, и всё. Как в тот день, когда вы обменялись согласием.

Его взгляд снова был бесцветным и цепким, как тогда, когда она впервые увидела его в «КК» сквозь серебристые пары грэя. Он явно хотел ей что-то сказать, но внутри всё никак не успокаивался ребенок, и Мия в конце концов отвернулась, машинально взглянув на табло.

Над зеленой и серебристой колонкой горела цифра: девять с половиной миллиардов.

Не веря своим глазам, Мия смотрела, как они превращаются в десять, потом в десять сто и в десять сто пятьдесят.

Счетчик остановился на десяти миллиардах и ста шестидесяти четырех миллионах зрителей. В ту же секунду свет в зале погас, и над Ареной разнесся торжественный голос Калипсо Скай:

– По итогам голосования… номер с правом Переноса в течение пяти дней… получает…

Громкий хлопок под куполом заставил зал вздрогнуть. Сверху посыпалось серебристое конфетти – прямо на голову ослепленному софитами Дереку, и чистый стальной голос Калипсо пронзил пространство насквозь, от пола до потолка.

Калипсо пела, на глазах переставая быть женщиной. Это тоже было частью представления – финальная трансформация в гротескного двойника победителя. Длинные белоснежные волосы упали к ее ногам, обнажив гладкий блестящий череп с острыми мальчишечьими скулами и широкие мужские плечи под тоненькими бретельками платья. Само платье переливалось зеленым и серебристым, подчеркивая плоскую грудь и узкие бедра Калипсо, которые раньше скрывала волна волос. Длинные руки с рельефными бицепсами и большими ладонями раскрылись навстречу дронокамерам, роившимся над Ареной, и огромный голос андрогина, лишенный пола и возраста, заполнил Селесту, заставив ее завибрировать.

Под куполом снова зажглось табло с финальными цифрами. Разница между серебристой и зеленой колонками была в четырнадцать тысяч голосов. Это были те, кто подключился и забыл проголосовать или просто смотрел Лотерею одним глазком, не желая участвовать в корпоративной торговле чужими эмоциями. Процент этих зрителей увеличивался с каждым миллиардом подключений; после восьми миллиардов он становился статистически значимым резервом для финального буста – при условии, что в кульминации происходило нечто по-настоящему грандиозное.

«Я знала, что так получится», – прошептала Мия, но ее никто не услышал.

Под заключительные аккорды песни ассистенты убрали с Арены инвалидный модуль, в котором дергалась и плясала Кайра. В полумраке было трудно понять, плачет она или смеется. Мия наклонилась вперед и вздрогнула, наткнувшись на взгляд Эмбер, полный обжигающей ненависти.

Мия смотрела на нее, не в силах отвести глаз. Эмбер приоткрыла рот и старательно, по-ученически, прошептала одними губами:

– Чтоб. Ты. Сдохла.

Не могу, неизвестно кому вдруг сказала Мия, вжимаясь в кресло, и отчаянно замотала головой. Не могу, у меня ребенок.

Усилием воли она перевела взгляд на Арену – туда, где на Дерека, пристегнутого к специальному креслу, уже надевали датчики для получения номера. Церемония проходила в прямом эфире и была финальной точкой трансляции: миллиарды зрителей должны были убедиться в том, что их голос действительно изменил чью-то жизнь.

Калипсо наклонился к Дереку, пробежав крепкими длинными пальцами по его небритой щеке и шее.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он, заботливо улыбаясь.

– Хорошо, – растерянно произнес Дерек. – Только голова кружится…

Калипсо кивнул, и один из ассистентов подошел к креслу сзади, держа наготове пистолет с ампулой стабилизатора.

– Поздравляю, Дрейк Холуэлл, – вкрадчивый голос Калипсо наполнил огромный зал и повис в воздухе, как серебристое облако грэя. – Вы получили номер. Когда бы вы хотели совершить свой Перенос?

Дерек слегка повернул голову и посмотрел наверх – мимо лица Калипсо, склонившегося над ним, мимо бьющих прямо ему в глаза студийных софитов. Дронокамеры, зависшие в воздухе, проследили направление его взгляда, и над Ареной появилось голографическая проекция рыжеволосой женщины с тремя ярко-зелеными прядями, скрученными в тугие пружины. Легкое платье колыхалось вокруг нее от сквозняков, словно она лежала на мелководье в ленивом теплом прибое.

Перепутанные ресницы женщины задрожали, и Мия с удивлением увидела, что она плачет, прижимая ладони к пока еще небольшому животу.

Эпилог