Поначалу Ленчику вызвался помогать Африканыч, тоже находившийся вместе с ним в мезонине долгоруковского особняка, дабы не попасться на глаза Феоктистову. Но скоро к таковому занятию поостыл. Скучновато ему стало и даже тошно. На душе у Африканыча была какая-то несуразность. А отчего она угнездилась, он и сам не ведал…
Ленчик не сердился, что потерял помощника. К тому же сработать «куклу» Сева поручил именно ему, а не им двоим. Так что обижаться на то, что Африканыч раздумал помогать, у Ленчика не было оснований. Да и невозможно было сердиться на Неофитова, сумевшего сделать в этом деле с фигурантом-мильонщиком больше других…
– Слушай, а ты где тогда пропадал? – поинтересовался Ленчик.
– Это когда «тогда»? – не сразу ответил вопросом на вопрос Самсон Африканыч.
– Ну, тебя еще не было несколько дней, – продолжал допытываться Ленчик. – Что, дама сердца?
– Нет, – коротко ответил Неофитов.
– А что тогда? – никак не унимался Ленчик.
– Да так, было одно дельце, – неопределенно ответил Африканыч и надолго замолчал.
Ленчик продолжал нарезать газетную бумагу, а Африканыч сидел, уставившись неизвестно куда. Взгляд его не мигал и словно остекленел. Да и сам он походил на восковое изваяние наподобие тех, что выставлены на Бейкер-стрит в Лондоне в Музее Мари Тюссо.
– Они небось уже ужинают, – вдруг произнес Африканыч.
– Что?
– Я говорю, ужинают они небось, – повторил Неофитов.
– Наверное, – согласился Ленчик, думающий о своем.
Ведь муторная и однообразная работа всегда навевает мысли. Причем мысли весьма специфические. К примеру, об Ольге…
– Вот уйдет Феоктистов, и мы пойдем ужинать, – механически произнес Ленчик.
– Ага, – как-то убито промолвил Африканыч и снова замолчал.
А Ленчик думал об Ольге. А о ком еще может думать влюбленный человек? Конечно же, о предмете своей страсти. Хотя страсть и любовь – нередко вещи прямо противоположные. Но у Ленчика они сплелись к одному человеку, Ольге Федоскиной со сценическим именем Эмили Кроусфорд. Хорошее имя, звучное, заграничное. Естественно, и для афиш, программок более примечательное. Ведь что такое
Тогда, после первого в своей жизни театрально представления, Ленчик, купив огромный букет цветов, решил зайти к ней в гримерную, чтобы лично засвидетельствовать, так сказать, свое э-э… Что он хочет «лично засвидетельствовать», Ленчик не знал. Эту фразу он подслушал из разговора двух молодых людей, тоже собравшихся отправиться за кулисы как раз для того, чтобы «лично засвидетельствовать».
– А хороша была Эмили в роли Агнессы!
– Просто прекрасна!.
– Я бы сказал, чертовски хороша!
– Верно. Но в жизни она совершенно другая.
– Откуда ты знаешь?
– Я с ней знаком.
– Познакомишь?
– Запросто…
У гримерки актрисы кружился с десяток молодых людей. Все они толпились с букетами цветов и бонбоньерками, придирчиво осматривая друг друга. Когда подошел Ленчик, взоры поклонников уставились на него.
– Новенький? – спросил его юноша, с виду гимназист.
– Ага, – ответил Ленчик.
– А я уже восемь месяцев хожу за ней, – не без гордости сказал юноша.
– И как? – машинально спросил Ленчик.
– Три недели назад обменялись как-то парой фраз, – произнес юноша мечтательно. – А один раз она меня даже поцеловала в щеку! – сказал он с гордостью. – Вот сюда. – И поклонник указал пальцем место, куда его поцеловала актриса.
– А я однажды был вместе с Эмили на одном званом обеде, – поделился своей удачей другой молодой человек с едва наметившимися усиками. – Она восхитительна! А как она говорит, а как смеется!
Разговор был прерван восторженными возгласами. Это Эмили Кроусфорд, сняв грим и переодевшись, вышла из гримерной комнаты…
– Прелестно! Очаровательно!
– Эмили, вы восхитительно играли сегодня! Позвольте от всей души вручить вам…
– Ольга Даниловна, вы прелесть! Видал я Агнесс, но эта роль в вашем исполнении – просто чудо!
– Вы сами – чудо!
– Прелестно, прелестно!
– Браво! Аплодисменты, аплодисменты, господа!
У кого были более-менее свободны руки, захлопали в ладоши. Юноша, похожий на гимназиста, бросился было вперед, но был оттеснен высоким плечистым господином с бонбоньеркой под мышкой. Хлопал этот господин громче всех и именно он называл Эмили Ольгой Даниловной.
– Благодарю вас, господа, – улыбаясь, устало отвечала Эмили и, принимая букеты, передавала их девушке с длинной косой, сопровождавшей ее. – Благодарю! Весьма и весьма вам признательна…
Ленчик во все глаза смотрел на актрису. Она и вправду не походила на Агнессу, безропотную и зависимую девушку, которую готовил себе в жены Арнольф. Эта молодая особа явно знала себе цену и ведала, чего хочет от жизни. А когда их взгляды встретились и он увидел интерес, вспыхнувший в глазах Эмили, у Ленчика пересохло во рту и шумно, наверное, на весь коридор, заколотилось сердце…
– Позвольте-ка, – громко произнес он, обратив на себя взгляды незадачливых поклонников.