Gataca, или Проект «Феникс»

– Подземные коридоры позволяют персоналу переходить из одной клиники Регионального медицинского центра в другую. Кроме того, именно через подвалы мы переправляем из нашего отделения в лабораторию анализы. Вот по этим трубам, которые вы видите над головой. И наконец – здесь собраны досье пациентов за тридцать последних лет. Скоро всем этим будут заниматься компьютеры. И слава богу.

Подземелье, по которому они шли, было настоящим лабиринтом. Кто-то куда-то шел, кто-то куда-то бежал, человека в тусклом свете неона можно было заметить лишь по мельканию белого халата. Время от времени на стенах возникали таблички-указатели с названиями корпусов, без них заблудиться тут ничего не стоило. Неожиданная, кипучая подземная жизнь…

Они снова свернули. Блотовски достал еще один ключ и отпер им ведущую в архив родильного дома железную дверь. Повернул выключатель, под потолком с потрескиванием замерцали трубки люминесцентных ламп, освещая длинные, на десятки метров, ряды папок: жизни, замершие на бумаге, аккуратно выстроенные одна за другой на полках многоярусных стеллажей.

Доктор чувствовал себя здесь как рыба в воде, он, ни на секунду не задумавшись, двинулся в глубь помещения. Люси шла за ним, примечая наклеенные на папках бумажки с обозначением года и месяца, и ощущала себя маленькой, ничтожной: сколько рождений, сколько новых душ, сколько тел, явившихся на свет и готовых к жизненным приключениям, были заложены в эти досье.

– Ага, январь восемьдесят седьмого. Это здесь. Теперь – буква «Ц».

Указательный палец акушера пробежал по корешкам папок и замер.

– Так… так. Отлично… Вот здесь мы и найдем все, что нам нужно: сведения о госпитализации из приемного покоя, записи палатного врача, заключение гинеколога, свидетельство о рождении, протокол о течении родов…

Он вынул папку, содержавшую несколько досье, стал ее листать, наконец остановился на интересующем их имени.

– Ну, вот и он. Грегори Артур Танаэль Царно. Родился четвертого января тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года.

Доктор вынул из папки большой пластиковый пакет с наклейкой, на которой значились имя и дата рождения. Люси глаз не сводила с имен: Грегори, Артур, Танаэль. Почему именно такие? Может быть, два из них даны в честь отца ребенка и его дедушки, так часто делают во французских семьях? Подкидыш без корней и без семьи, не сохранил ли Царно в этих именах следы своего прошлого, своих предков? Сохранил по воле матери, пусть даже она так жестоко обошлась с ним по причине, которая так интересовала Люси.

Вынув из пакета пресловутый конверт и отложив его в сторону, доктор принялся изучать медицинские документы. Свет в архиве был мертвенный, синеватый, холодный, бумага – старая. Царство вечной недружелюбной ночи.

Блотовски, выполняя обещание, стал читать вслух, хотя чувствовалось, что ему не по себе:

– Значит, так… Мать явилась в приемный покой акушерско-гинекологического отделения двадцать девятого декабря восемьдесят шестого года, осматривал ее и дал направление на госпитализацию доктор Тернэ. Кроме того, тут написано, что он вел эту женщину как гинеколог с пятого месяца беременности. Сейчас-сейчас… – Он порылся в прозрачном пакете. – Странно… Да, очень странно! А где же ее медицинская карта за этот период? Где результаты анализов, протоколы УЗИ? Все это должно было храниться здесь же, вместе с остальным.

– Вы уверены, что этого там нет?

Он снова порылся в пакете.

– Нет. Ничего нет. Может быть, забыли положить… или… или через некоторое время кто-то захотел посмотреть эти документы, а потом не вернул на место? К сожалению, документы не так уж редко теряются в закоулках бюрократических коридоров…

– Нередко, да. Допустим, так и было.

Люси все острее чувствовала: она напала на след. В прошлом Стефана Тернэ есть что-то странное, что-то загадочное. Она показала на папку, которую доктор держал в руках:

– Раз у вас здесь есть сведения из приемного покоя, вы же наверняка можете посмотреть, как звали эту женщину, даже и не открывая запретного конверта?

Врач молча протянул Люси открытую страницу. На строке, предназначенной для имени и фамилии, было четко написано: «Мадам Х».

– И везде только так. По воле матери сохранена полная анонимность.

Люси стиснула зубы. Хотя ладно, есть ведь еще запечатанный конверт. А пока надо задать те вопросы, что вертятся на языке:

– Зачем эту женщину положили в отделение за неделю до родов? У нее были какие-то проблемы со здоровьем?

Блотовски снова перелистнул несколько страниц. Здесь все оказалось на месте: сведения о внутривенных вливаниях, о препаратах, которые вводили пациентке, анализы крови, записи артериального давления и частоты сердечных сокращений. Да, с этой стороны все прозрачно, Стефан Тернэ ничего не скрыл, даже имени палатной медсестры.

– Судя по тому, что здесь написано, доктор Тернэ диагностировал преэклампсию, именно потому пациентка должна была находиться под наблюдением. Поэтому ее и госпитализировали заранее.

Преэклампсия… Люси вспомнила, что именно по преэклампсии Тернэ и специализировался.

– А откуда она берется, эта преэклампсия?