Гаттак

Со стариком возились довольно долго: у него шла кровь из ушей, он оглох на обе стороны и до введения каких-то препаратов явно не соображал, что происходит. Контузия она и есть контузия. Благо Марша в группе отвечала не только за организацию эвакуации детей, но и за медицинскую часть. Ее квалификации оказалось достаточно, чтобы привести подрывника и остальных пострадавших от взрыва в относительную норму.

— Как вы узнали, что мы с Коррой нуждаемся в помощи? — спросил Гаттак кнесенку, когда они наконец выдвинулись к точке сбора.

В кромешной тьме древнего подземелья лица Марши парень не видел, но почувствовал, что девушка напряглась. Откровенно лгать она не хотела, понимала, что он распознает ложь даже по голосу, но и сразу выкладывать все свои карты на стол тоже не спешила.

— Скажем так, — уклончиво ответила она, — тот факт, что мы вас спасли, не наша инициатива и не ваша с Коррой заслуга.

— Допытываться не стоит? — догадался Гаттак, и Марша угукнула в ответ.

Но без боя он сдаваться не желал.

— Допустим, о том, что именно происходит в школе и где искать детей, вы знали, — начал рассуждать он. — Наводка чья-либо, подключение к камерам слежения или еще что — не важно. Допустим, вы прекрасно знали и о том, где находимся мы с Коррой. Тогда объясни, зачем вы вернулись? Это же риск.

— Есть две причины, — спокойно сказала Марша. — Первую я пока назвать не могу по соображениям безопасности, а вторую открою.

Гаттак пристально смотрел на девушку, пытаясь разглядеть в тусклом свете, исходящем от фонаря лидера группы, выражение ее лица. Как ему показалось, она колебалась с ответом, но, чуть помедлив, все же сказала:

— Ты последний, кто видел Виоллу.

— Кроличья лапка — твоих рук дело?

— Да.

— И означала она…

— На подобный случай у нас с детьми была договоренность. Если вдруг я внезапно пропаду, за ними должны были прийти. Ровно на тридцатый день со дня моей пропажи.

— Почему именно на тридцатый?

— Сопротивление — дело непростое. Идет серьезная война. Гражданская война. Ты, вероятно, и не знаешь, каких она масштабов на самом деле. Организовать столь сложную операцию за день-два невозможно, могли возникнуть непредвиденные обстоятельства и накладки. Плюс мы должны были продумать диверсию в качестве отвлекающего маневра. В данном конкретном случае этих диверсий было целых две — одна ложная, вторая имитирующая основное нападение. Именно поэтому подмога к школьным клирикам подоспела с таким опозданием, только это вас и спасло.

— А кроличья лапка — это намек для детей о том, каким образом будет проведена эвакуация, — догадался Гаттак.

— Да, — не видя смысла скрывать эту информацию и дальше, ответила Марша. — Перо — эвакуация по воздуху. Кроличья лапка — подземный ход. Дети должны были подготовиться.

«Эвакуация по воздуху? А повстанцы неплохо оснащены», — подумал Гаттак и вслух спросил:

— Но как они должны были перехитрить охрану и преподавателей, прежде чем спуститься в подвал?

— Никак, — ответила Марша. — Мы сами были удивлены, что они там собрались. Когда мы разрушали фундамент подвала школы, мы не знали, что дети уже там. Планировался силовой захват, зачистка и только потом эвакуация. А в подвал они спустились самовольно, когда почувствовали неладное. Старшие дети рассказали, что их на время заперли в классе, они ощутили запах дыма и испугались, что их могут сжечь заживо. Дети все время проходили подготовку благодаря моим стараниям, а часть из них — уже почти готовое сопротивление. Они-то и разнюхали о том, что вы с Коррой захвачены клириками и находитесь в кабинете директора. Дети воспользовались тем, что их уже никто не охраняет, забрали со второго этажа младшеньких, организованно спустились в подвал, заперлись там и стали ждать нас. На самом деле, тот факт, что никто из них не пострадал от ультразвукового воздействия «крота» — это маленькое чудо.

Гаттак подумал и задал еще один вопрос:

— А Виолла тебе кто?

Несмотря на потемки, он почувствовал на себе пристальный взгляд Марши.

— Она моя дочь.

Получив подтверждение своей догадки, парень надолго замолчал. Он обдумывал ситуацию. Тот факт, что Марша с товарищами вернулась за ним, рискуя своей жизнью, говорил о том, что в стане врага у них есть свои люди. Кто-то связался с ними уже по ходу операции и отдал приказ вернуться и вызволить из школы еще и Гаттака с Коррой. У парня, конечно, были догадки на этот счет, но рассчитывать на скорое их подтверждение не приходилось. Мысли его занимал другой вопрос: знает ли их таинственный информатор о том, что Виоллу похитили и увезли именно с подачи Гаттака? Не скажи он Массеру о том, кто обнаружил кроличью лапку, клирики не забрали бы девочку.

Гаттака терзала совесть. Что теперь будет с Виоллой? На что пойдут клирики ради возможности контролировать повстанцев? Да, с одной стороны, с подачи таинственного информатора ему удалось-таки внедриться в подполье, но цена, которую пришлось за это заплатить, была слишком высока. Да и Марша, узнай она правду, вряд ли станет с ним сотрудничать, так что толку от такого внедрения — ноль.