Гаттак

— Отлично, — улыбнулся Гаттак, — теперь карты открыты. Вы прекрасно понимаете, что я не просто так явился в Северный, и уж точно явился не для того, чтобы нести в массы свет знаний. Вставлять мне палки в колеса — все равно что ослушаться прямого приказа самого Бора. Я прекрасно понимаю, что моя миссия под угрозой, равно как и ваша, клирик. А потому предлагаю помочь друг другу. Я даю вам еще одну ниточку, потянув за которую, вы сможете выйти на подполье, а взамен прошу лишь одного — аудиенции со скорняком. Пять минут.

Было очевидно, что к такому откровенному разговору клирик Массер был не готов. Он задумался, на этот раз надолго. Гаттак буквально ощущал, как тяжело даются ему эти размышления, но торопить клирика с ответом не спешил. Пусть подумает, взвесит доводы и оценит полученную информацию. Разведчик при этом ничего не терял. Он не сообщил о себе ничего важного, максимум — подтвердил уже имеющиеся догадки старшего клирика.

— Не могу сказать, что вы открыли мне глаза, Гаттак, — наконец заговорил Массер. — Я действительно догадывался, что вы не простой высший. Не скрою, ваша информация меня заинтересовала. Кроме того, я был бы рад иметь еще одну пару глаз в школе. Дети низших — прямая ниточка к их родителям, то есть к подполью. Но есть в нашей ситуации один нюанс, который не позволяет мне пойти на сотрудничество с вами.

Тут настала очередь Гаттака удивиться.

— Излагайте. Я не совсем понимаю, что вас смущает.

— Дело в том, Гаттак, что мне нечего предложить вам взамен.

«Вот же не везет-то! — выругался про себя Гаттак. — Эти недоумки все-таки грохнули старика!»

Массер тем временем продолжил:

— Вы должны кое-что знать об этом скорняке, — он вытащил из ящика стола небольшую папочку и продемонстрировал ее Гаттаку. — Тут досье на этого торговца шкурками. Вальтер Брасс, 79 лет. Низший. Активный участник подполья. Связной. Как видите, мы недаром едим свой хлеб, этот субъект уже находился у нас под колпаком.

— Тогда какого демона вы его арестовали? — взорвался наконец Гаттак. — Да еще и так грубо, у всех на виду, средь бела дня! Вы же не идиот! Вы не могли не знать, к каким последствиям приведет эта акция!

— Да, не идиот, — холодно ответил Массер, убирая досье в стол. — Проблема в том, что никто из моих подчиненных в тот день скорняка не задерживал.

Гаттак опешил. Он был готов услышать что угодно, любую небылицу. К примеру, что торговец шкурками был замучен клириками на допросе или застрелен при попытке к бегству, что его конвоировали в Бороград, что он сам себя прикончил в камере, наконец. Все, но только не то, что услышал.

— То есть как?

— А вот так. Те клирики, которых вы видели в тот день на площади, были провокаторами.

— Ряженые? — не поверив сказанному, переспросил Гаттак.

— Именно. Видимо, повстанцы поняли, что их связной провалился, и решили вытащить его.

— Но почему именно таким способом?

— Провокация, — Массер встал и прошелся по кабинету. — Повстанцы устроили ее, чтобы всколыхнуть волну возмущения. Они знали, что за скорняка народ в поселке поднимет на вилы любого. Эта акция вынудила меня задействовать резервы, мне пришлось оттянуть часть сил с других объектов. Этим повстанцы и воспользовались, напав на один из наших конвоев.

Гаттак был поражен. Скорняка никто не арестовывал! Более того, акция по выводу его из игры имела целью отвлечь внимание клириктората.

— И чем же разжились повстанцы?

— Я не могу обсуждать это с вами. Могу сказать лишь, что была похищена некая ценная информация. Сами по себе украденные данные не несли какой-либо смысловой нагрузки для повстанцев, но проблема в другом. В тот день подобные провокации были проведены еще в десяти городах Родины, и каждая сопровождалась скрытой диверсией. Везде были похищены либо секретные данные, либо ключевые сотрудники оборонных предприятий. Повторюсь, сами по себе, в отдельности эти данные не сильно бьют по обороноспособности нашей Родины. Но в совокупности…

— Что?

— Вместе они проливают свет на реальные планы Родины в вопросе обороны планеты от демонов. Мне очень жаль, Гаттак, но я действительно не могу организовать вам встречу с тем скорняком и вынужден просить вас пойти нам навстречу, так сказать, безвозмездно. Вы уже сказали «А», вам придется сказать и «Б». Утаивание той информации, которой вы владеете, будет расценено мной и самим Бором как предательство. Я оценил вашу способность торговаться, но, увы, на сей раз вы просчитались. Вот листок бумаги, — Массер протянул Гаттаку чистый лист, — потрудитесь изложить на нем все, что вам известно о ваших учениках и их роли в подполье. Меры будут приняты незамедлительно. За каждым из учеников будет установлено наблюдение, а вам мы объявим официальную благодарность.

На том встреча с Массером была закончена. Гаттак покидал церковь с чувством полной беспомощности. Так, словно мешком стукнутый, он и добрался до школы, почти не разбирая дороги и не замечая слежки за собой. Пока шел, размышлял над своими перспективами, которые теперь казались просто катастрофическими.