Гаттак

Глаза девочки заблестели — дети в этой школе еще долго будут смотреть на мир голодными глазами. Не дожидаясь ответа, Гаттак кивнул жене, и та быстро сообразила для ребенка перекус.

— Виолла, — спросила Корра, когда девочка начала уплетать за обе щеки выданный ей бутерброд, — ты какими судьбами в учительском корпусе?

Ребенок замер, не донеся кусок до рта, и Гаттак постарался успокоить ночную гостью:

— Все в порядке, Виолла, учитель Корра с нами.

— С кем — с нами? — недоверчиво покосилась на него девочка.

Историк присел перед ребенком на корточки так, чтобы его глаза оказались на одном уровне с ее глазами, осторожно вытер уголки ее рта салфеткой и произнес:

— Мы с твоей учительницей Маршей на одной стороне. Ты же знаешь, почему меня не было? Почему учительнице Фарр пришлось покинуть нас?

Девочка явно была растеряна. Гаттак говорил настолько убедительно, что ей было трудно подвергнуть его слова сомнению, но, как оказалось, выдержкой эту кроху природа не обделила. Она быстро собралась и, продолжая жевать, ответила с набитым ртом:

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

Гаттак кивнул.

— Все правильно, никому не доверяй. Так тебя учитель Марша учила?

Виолла не ответила. Парень улыбнулся и перевел взгляд на кроличью лапку.

— Это, должно быть, особенный подарок?

Виолла кивнула.

— Ты, наверное, часто приходила к своей учительнице, раз точно знала, где он будет лежать?

Девочка вновь промолчала. Гаттак потрепал девчушку по волосам и улыбнулся:

— Ты все правильно делаешь. Главное, помни, что у тебя тут есть друзья. Если с этими, — он кивнул на улицу, явно намекая на клириков, — будут проблемы, сразу говори нам. Мы все решим. Договорились?

Девочка снова кивнула.

— Сегодня тебе лучше остаться у нас, я сам отведу тебя на утренние занятия. Учитель Корра тебя на диванчике уложит. Ты не против? Зачем нам проблемы с клириками?

Виолла колебалась недолго. Она доела свой бутерброд и кивнула, соглашаясь с планом историка.

Ночь прошла спокойно. Утром Гаттак подгадал время и на руках перенес Виоллу в школу, сообщив дежурным клирикам, что ребенок ночевал у них в комнате. Естественно, клирики заинтересовались этим обстоятельством, но Гаттак наплел молодым служителям церкви с три короба: мол, Корре показалось с вечера, что у ребенка поднялась температура, и учительница на всякий случай изолировала ее от других детей.

— Сейчас все хорошо, девочка не больна. Ложная тревога, — закончил Гаттак излагать свою легенду.

— Я доложу старшему по смене, — ответил клирик, пристально поглядев на историка. Никто из его сослуживцев не видел, как Корра забирала девочку.

— Да хоть Массеру докладывай, — весело ответил Гаттак. — Мы с ним уже пообщались вчера.

За завтраком Корра тихонько спросила мужа:

— Как думаешь, что все это значит?

— Не уверен, но определенные соображения у меня имеются.

Немой вопрос, застывший на лице девушки, заставил его пояснить:

— Ты говоришь, после ареста скорняка в поселке были волнения?

Корра кивнула.

— Не видишь связи? Скорняк, его арест, бунт, кроличья лапка… Возможно, этот старик не так прост, как мне показалось изначально.

— За уши притянуто, как по мне, — спокойно ответила Корра и тут же прикрикнула на слишком уж разошедшихся за завтраком малышей. — Соблюдаем тишину! Заканчиваем завтрак, тарелки на раздачу и строиться!

Дети послушно поплелись к раздаче с вылизанными до блеска тарелками и принялись строиться по парам в проходе. Гаттак, наблюдая за этой картиной, одобрительно кивнул:

— А ты неплохо справляешься.

— А ты как думал? — и добавила вполголоса. — И что ты думаешь делать?

— Навещу еще раз клирика Массера. Мне необходимо поговорить с тем скорняком.

— Ну да, если старик еще жив.

— Нужно попытаться. Он не высший, есть шанс, что он еще в узилище. Если слух о его гибели разнесется по округе, второй волны бунта не миновать.

— Да, — согласилась Корра, вставая из-за стола, — резонно. Что ж, у тебя урок только в час дня. Успеешь?

— Постараюсь.

Глава 20 Дерзкий план

Гаттак направился в храм сразу после завтрака. Идти было недалеко, а потому брать машину он отказался, отдав предпочтение пешей прогулке.

По пути он вновь срисовал приставленных следить за ним шпиков. Массер явно не блефовал, когда говорил, что будет приглядывать за разведчиком. Клирики следили за ним, уже почти не таясь. Слежку вели нагло и топорно. И, что характерно, теперь Гаттаку и предъявить-то было Массеру нечего. Клирик наверняка подтвердит, что следят за парнем именно по его приказу и обоснует этот шаг необходимостью обеспечить его, Гаттака, безопасность. Как-никак, на высшего было совершено нападение на вверенной ему территории.

В сад небольшого храма Гаттака пропустили без особых проблем. Он предъявил на КПП свои документы и был препровожден в приемную старшего клирика Массера. «Мариновать» в приемной своего посетителя тот не стал, и уже через пять минут ожидания Гаттак опустился в кресло напротив массивного стола, за которым восседал сам Массер.