Гаттак

В сухом остатке — огромное количество вопросов и ни одного ответа. Самое обидное для Гаттака заключалось в том, что на один из этих вопросов он все же мог получить ответ, не вмешайся Корра со своей спасательной миссией. Но сейчас парню приходилось играть только с теми картами на руках, которые раздала ему судьба. Времени на сетования и укоры в адрес супруги не было, нужно было работать.

Резких движений в подобных ситуациях делать было нельзя. У Гаттака и Корры были свои начальники, а именно Бор и генеральный клирик Фаэттон. Априори подразумевалось, что именно они будут решать судьбу разведчиков, причем независимо от того, какую информацию эти разведчики для них добудут. Гаттак придерживался этой позиции по привычке, никакой другой он просто не успел сформировать, но где-то в глубине души понимал, что такое положение вещей может измениться. Как и при каких обстоятельствах — вопрос. Сейчас разведчик не был готов к переменам, хотя и чувствовал, что они непременно произойдут.

После долгих и тяжелых раздумий Гаттак решил вернуться к своему изначальному плану. Корра, как выяснилось, со своим «особым» заданием справилась, а вот сам Гаттак оплошал. И никому не было дела до того, по какой причине он провалил свою миссию. Ему было явление самого Бора и недвусмысленный приказ найти и уничтожить главаря повстанцев Мечникова. Этим он и планировал заняться.

Что до Корры с ее амбициями, тут Гаттак решил придерживаться тактики «ни вашим, ни нашим». С выбором сторон у нее самой были проблемы, а потому запас времени у Гаттака был. Он думал так: пусть Корра для начала определится сама, верит ли она в силу Фаэттона, а потом и поговорим. Может, к тому времени они с ней нароют еще что-нибудь интересное, и выбирать уже не придется.

Определившись с тактикой на ближайший период времени, Гаттак решил не откладывать в долгий ящик визит в комнату Марши Фарр. Там он надеялся найти то, что направит его по нужному следу, или, на худой конец, даст хоть какую-нибудь пищу для размышлений. Кто она? Чем живет? Что за человек? Какую роль играет в ополчении?

Именно с такими мыслями Гаттак и проник в маленькую темную комнатку беглянки в первую же ночь после своего возвращения в школу. Корру он на всякий случай оставил на подстраховке, она должна была следить за обстановкой из их комнаты и громко чихнуть в случае опасности. Не хотел Гаттак выдавать обитателям школы свой интерес к Марше Фарр раньше времени.

Директора в школе еще не было, его появления Гаттак не боялся, но объясняться перед остальным персоналом тоже не хотелось. Наверняка среди учителей или снабженцев были те, кто докладывал Борову обо всем происходящем в учебном заведении. Да и внимания дежуривших в школе клириков нужно было, по возможности, избегать. После волнений месячной давности в интернате на регулярной основе несли вахту сразу пятеро клириков, причем двое из них постоянно обходили прилегающую территорию, а остальные охраняли само здание школы. В небольшом же учительском домике поста охраны предусмотрено не было, что, по мнению Гаттака, было грубейшей ошибкой — не только учеников следовало клирикам контролировать.

Время для вылазки парень подгадал удачно, помешать никто не должен был. Завхоз Вессел еще с вечера покинул территорию школы — по пятницам он частенько засиживался в питейных Северного. Географ Марселл, в отсутствие директора исполнявший его обязанности, свет в своей комнате не гасил долго. Гаттак уже хотел было отложить свою вылазку, но в первом часу ночи они с Коррой услышали, как долговязый учитель своей фирменной шаркающей походкой прокрался в кухонное крыло, порылся в холодильнике и убрался восвояси. Спустя четверть часа свет в его комнате погас, а еще через десять минут из нее донесся громкий храп. Нарваться на трудовика Грегора Гаттак не боялся — этот субъект чаще всего ночевал в своей мастерской на первом этаже здания школы и эту ночь он также проводил там. Охранники из числа младших клириков вообще не волновали ни Корру, ни Гаттака, они никогда не покидали здания школы ночью. Боясь кары начальства, клирики несли свою службу как положено и свои посты не оставляли. Впрочем, это обстоятельство отнюдь не мешало детям по ночам периодически убегать из школы.

Выдержав паузу в несколько минут и убедившись, что в учительском корпусе все тихо, Гаттак зажег свечу и осмотрелся. По комнате Марши словно буран прошелся — клирики обычно не церемонились, проводя обыск. Постель была смята, подушки разорваны и выпотрошены, повсюду пух, перья и изорванные клочки бумаги. Ящики шкафов были выдвинуты, опустошены и грудой валялись возле массивного письменного стола. Большая часть книг была разбросана на полу, во многих недоставало страниц — видимо, тех, на которых Марша делала пометки на полях. Стены и потолок были истыканы металлическим щупом — очевидно, искали закладки и тайники. Не нашли.