Гаттак

Естественно, Массер вынудил Гаттака сдать Виоллу. Разведчик думал сначала утаить имя девочки или подсунуть клирику липу — пусть себе наблюдает за другим ребенком, сколько ему вздумается, но после решил отказаться от такого опрометчивого поступка. Во-первых, Виоллу видели дежурные клирики, обман Гаттака вскроется моментально, а во-вторых, сам Гаттак теперь с девчонки глаз не спустит, а такое пристальное внимание к ребенку незамеченным не останется. Если не клирики донесут, то соглядатаи из числа уже имеющихся «пар глаз» так точно — от Гаттака не ускользнула та оговорка клирика. Единственное, чего не понял разведчик, это была ли она случайной.

Как бы то ни было, по всему выходило, что эта девчонка теперь единственная ниточка к подполью. А он, Гаттак, эту самую ниточку преподнес своему прямому конкуренту на блюдечке с голубой каемочкой. И самое ужасное заключалось в том, что у молодого разведчика не было теперь никакого плана, да и сам он в глазах Бора терял вес, становился рядовым высшим, неспособным делать свою работу лучше уже имеющихся клириков.

Гаттак продолжал лихорадочно думать. Во всей этой истории было мутным абсолютно все. Что за кроличья лапка, что означает этот знак? Оставила ли ее там сама Марша, перед тем как исчезнуть, или же эту лапку подложили уже после обыска? Если второй вариант, то кто мог это сделать? Почему за лапкой пришла именно Виолла? Гаттак был уверен в том, что подполье, если и будет использовать в своих играх детей, то это будут дети из числа старших, но за лапкой пришла именно Виолла. Как семилетняя девочка может быть полезна сопротивлению? Да и, в конце концов, что за всем этим воспоследует? Когда ждать удара? Каким будет этот удар? И будет ли он вообще?

От всех этих вопросов у Гаттака разболелась голова. Он вошел на территорию школы и не сразу заметил перемены. Лишь вышедшая ему навстречу Корра, мягко улыбнувшись, процедила сквозь зубы:

— Боров вернулся.

Гаттак перевел взгляд на директорский кабинет и действительно увидел свет в его окнах. Боров, судя по всему, сидел за своим столом и занимался какими-то бумагами.

— Про меня спрашивал? — шепнул он жене, когда они прошли первый пост охраны.

Девушка отрицательно покачала головой. Да и не мудрено, этот жук наверняка в курсе всех последних событий в Северном. Интересно, куда он уезжал?

— Как прошло? — спросила Корра, когда они заперлись у себя в комнате.

— Не очень, — уклончиво ответил Гаттак, усевшись на кровать прямо в одежде и обхватив голову руками.

— Что не так? — напряглась Корра.

— Потом, — Гаттаку не хотелось сейчас обсуждать со своей липовой супругой подробности своего фиаско. Он в принципе ни с кем не мог ничего обсуждать, таковы были постулаты его работы, но если бы и можно было, то с Коррой он поделился бы своими мыслями в последнюю очередь. Его гордость, самолюбие и уверенность в себе были сейчас растоптаны. Он понятия не имел, что теперь делать и как вести свою игру.

Самое ужасное из того, чего опасался Гаттак, могло случиться сегодня же. Массер не дурак и понимает, насколько важен ребенок-связной для сопротивления. Никто не знает, почему именно Виолла стала этим связным, но факт остается фактом — она единственная, кто потенциально будет контактировать с подпольем. Да что там, уже контактирует. Дурацкая кроличья лапка — живое тому доказательство. Точнее, мертвое.

Корра не понимала, что происходит, она замерла посреди комнаты и пристально смотрела на мужа.

— Ничего не хочешь сказать? — неуверенно начала она.

Гаттак помотал головой.

— Не сейчас, Корра, — он вдруг поднял на супругу взгляд и спросил. — Как урок?

— Дети уже знают, что ты вернулся. Все утро галдели наперебой. Хотя младшим, как мне показалось, этот факт как шел, так и ехал. Хотя это и не мудрено — ты у них не ведешь. И кстати, у тебя урок через пятнадцать минут. Ты пойдешь? Если нет, тебя Боров с говном сожрет, не поморщится.

— С Виоллы глаз не спускай! — внезапно перескочил на другую тему Гаттак. — У нас проблемы. Серьезные.

— Ее могут забрать? — догадалась Корра.

— Да. Мне пришлось рассказать о ней Массеру.

— Вот же гадство! — шепотом ругнулась Корра. — И что мне делать, если они за ней явятся?

— Ничего. Меня сразу зови. Сама не лезь, о тебе никто не догадывается. Они думают, что ты мое прикрытие, не более того. Просто наблюдай за ней, ладно? Это важно.

— Хорошо, хорошо! — подняла руки Корра. Гаттак сейчас был на взводе, девушка впервые видела его таким. — А если не придут, что мы делать будем?

— Мы? — Гаттак наконец-то собрался с мыслями. — Мы ничего не будем делать. Я буду.

— А я не должна хоть как-то поучаствовать? — возмутилась девушка.

— Поучаствовала уже, — буркнул Гаттак, собираясь на урок и запихивая в свою сумку нужные учебники.

Корра закатила глаза:

— Господи, да сколько мне теперь извиняться за свою оплошность? Я, между прочим, жизнь тебе спасла! Ты вообще мне обязан, но что-то я ни разу не услышала от тебя «спасибо, дорогая». Хам, как есть хам! — она начала распаляться. — И вообще, во всем виноват ты сам!