Гавань измены (ЛП)

Они разошлись, но ненадолго. На обеде Рэй и Стивен сидели довольно близко друг к другу. А поскольку сосед справа от Стивена, мистер Саммерхейс, оказался так слаб, что «поплыл» уже после второго бокала кларета, а немецкий офицер по левую руку не говорил на английском, французском или латыни, то у Стивена оказалось много времени, чтобы понаблюдать за ним. Рэй хорошо ладил с собравшимися на обеде — был умным и интересным. Может, ему и не хватало важности и значительности, и для политики его несомненные способности подходили лучше, чем для государевой службы, и однозначно лучше, чем для разведки, но, несомненно, Рэй мог поладить как с весьма начитанным секретарем по финансам, так и с грубым начальником военной полиции.

Когда обед закончился, большинство гостей — все мужчины, основная часть высокопоставленных военных и гражданских Валлетты — перешли в игорный зал, и здесь Стивен увидел знакомого ботаника и присоединился к нему. Несколько серьёзных джентльменов уже сидели за интеллектуальным вистом, но большинство собралось вокруг стола для игры в кости, где лично сэр Хильдебранд держал банк. Стивен немного понаблюдал, и хотя он знал, на какие ставки эти люди играют, но удивился, заметив переходящие из рук в руки суммы.

— Вы не присоединитесь? — спросил Рэй из-за спины.

— Нет, — ответил Стивен. — Я обещал своему крестному никогда не садиться играть в кости, когда он спас меня от одной печальной обдираловки в дни моей молодости, и теперь ограничиваюсь картами.

— Как насчет партии в пикет?

— С удовольствием.

За карточной игрой Мэтьюрин не был самым дружелюбным из смертных. Когда он играл всерьёз, то нацеливался на победу, словно проводил операцию против противника; и хоть он строго придерживался правил, но не упускал, пусть и в самой любезной манере, ни единого благоприятного шанса. Сейчас он играл всерьез, учитывая, что стоит на кону, и, выбрав стол у окна, уселся так, чтобы свет полностью падал на лицо Рэя, а сам Стивен оставался в тени.

Стивен не удивился тому, что Рэй оказался явно заядлым картежником: довольно быстро раздавал карты, когда был дилером, и тасовал их, как фокусник. Также он не удивился и тому, что, несмотря на всю эту практику, Рэй совершенно не осознавал проигрышности своего места, хотя даже среди профессиональных игроков мало кто об этом знал.

Хотя Стивен был врачом, интересующимся физиологией, но не имел об этом ни малейшего понятия, пока не оказался в тюрьме Теруле, когда Хайме, его сокамерник, показал эффект влияния эмоций на зрачок. «Это не хуже зеркала за спиной оппонента, в котором видны его карты», — сказал Хайме и объяснил, что зрачок будет сокращаться или расширяться совершенно невольно и бесконтрольно — в соответствии с тем, как человек воспринимает значимость своих карт и вероятность выиграть или спасовать. Чем эмоциональнее игрок и чем выше ставки, тем лучше результат; но это работает в любом случае, пока есть что выигрывать или терять. Единственное условие — наличие острого зрения, чтобы заметить эти изменения. Необходимо очень долго практиковаться, чтобы этому научиться, и противник должен быть хорошо освещен.

Стивен обладал великолепным зрением и много практиковался, использовав этот метод во время допросов, и с замечательным результатом; а на лицо Рэя падал свет. Кроме того, хоть Рэй давно научился не показывать на лице иных чувств, кроме вежливой обходительности, полагающейся в приличном обществе, он являлся человеком эмоциональным (особенно сегодня, подумал Стивен), и они играли на крупные ставки. И так как в этой игре все зависит от сброшенных карт и прикупа, его переменчивая фортуна читалась в быстрой последовательности.

Даже без этого Стивен вряд ли бы проиграл; удача оставалась с ним от первой партии до последней, когда, взяв семь высших червей и сбросив три мелкие бубны, валета и десятку пик, он получил трех оставшихся тузов, короля и семерку пик, и таким образом свел на нет преимущество семерок Рэя, а когда Рэй ошибся в последней карте, обыграл его.

— Нет никакого удовольствия от победы с такой возмутительной удачей, — сказал Стивен.

— Думаю, что смог бы это вынести, — ответил Рэй, изобразив веселый смех и доставая бумажник. — Возможно, в один прекрасный день вы дадите мне реванш.

Стивен ответил, что с радостью, попрощался с губернатором и ушел, шурша за пазухой хрустящими новенькими банкнотами. Лаура Филдинг собиралась прийти к нему поздно вечером, и по пути в гостиницу он купил цветы, выпечку, несколько свежих яиц, холодное жаркое из свинины, небольшую спиртовку и мандолину. Разместил всё в гостиной, которую снял для приличия, после чего попросил приготовить ванну.