Гавани Луны

Что за намеки? – спросил я, остановившись.

Перестал крутить рукой и выжидающе посмотрел на нее. Она выдержала взгляд. Что же. Вероятно, она и в самом деле имела в виду чересчур энергичные движения рукой, и ничего больше. Так что я, ухватившись двумя руками за ее ягодицу, приподнял ее, и вошел. Клянусь всеми святыми, это было падение корабля Одиссея в воронку меж Сциллой и Харбидой. Она меня буквально всосала. Я начал двигаться, не только взад и вперед, но еще и – насколько позволяли ее объемы – совершать круговые движения бедрами. И все это время она покусывала себе губы, и называла меня господином писателем.

Только тогда я понял, что она сумасшедшая.

И именно в этот момент мы услышали, как у моего дома остановилась машина.

Мы замерли и взглянули друг на друга выжидающе. На виске Яны я заметил несколько капель пота. Они намочили прядь волос, и благодаря ей девушка выглядела невероятно женственно. Мы бесшумно дышали, широко раскрыв рты, каждый – всем телом. Я попытался выйти, но она неожиданно крепко ухватила меня за запястье. Пальцы у нее были удивительно тонкими для толстухи. Я в который раз подумал, что все мои женщины обладают аристократическими кистями рук.

Может, это одна пара рук, переходящая от одной женщины к другой?

Я дернулся было взглянуть, не Рина ли это приехала, и если да, то похожа ли она на памятник Венеры из Милоса, но пожатие Яны не ослабевало, и я даже почувствовал легкую боль. Что же. Дверца машины хлопнула и, пока кто-то на каблуках, – моя уверенность в том, что вернулась Рина, лишь возросла, – продолжили интимное знакомство. Яна закатила глаза, ей нравилось. Шаги стихли, и я услышал, как Рина зовет:

Милый?

По крайней мере, она хотя бы была жива. В свете событий последних двух дней это само по себе здорово. Яна беззвучно рассмеялась, и еле слышно прошептала.

Раз-два-три-четыре-пять, я иду тебя искать.

Пять-шесть, семь, я за… – сказала она, но я продвинулся вперед и вынудил ее замолчать.

Она забыла о насмешках. Член в заднице повесомее любого чувства юмора. Глядя в расширенные от боли глаза Яны, я понимал это особенно четко. Она вцепилась в халат, и сунула пояс себе в рот.

Милый? – спросила откуда-то снизу Рина.

Я явственно вспомнил день, когда познакомился со своей нынешней женой. Она пришла на вечеринку со своим ухажером, но оставила того без малейших сожалений на лужайке у бассейна. А сама пошла со мной в одну из спален – это был богатый дом консула-ливанца, кажется, – и дала мне, стоя у окна. Свет мы не зажигали, и нас не было видно со двора. А вот мы видели и слышали все очень хорошо. Изредка мимо нас проходил этот парень и недоуменно говорил:

Милая?

Мы давились от хохота, словно два средневековых беса, раскрутивших голландскую девственниц на групповушку, отравление колодца и поджог коровника.

Рину облегало платье чуть ниже колена, и длинная нитка жемчуга, которую она обернула вокруг шеи несколько раз, но и тогда жемчужины лежали в ее декольте. Обула на вечеринку Рина туфли на высоком каблуке, и это, – несмотря на разницу в росте сантиметров в пятнадцать, – позволяло мне легко брать ее стоящей. Она обожала трахаться стоя. Мне нравилось. Пару лет спустя я понял, что это у нее с юности, – как и привычка без раздумий давать незнакомцам, – и начал ревновать. Но слишком поздно. Стены ловушки уже захлопнулись. И мне оставалось лишь молиться, чтобы ее дыра выплюнула меня, как кит Иону. Но пророку помог Бог, мне же рассчитывать приходилось лишь на себя самого. Я подумал обо всех тех мужчинах, что задирали юбку моей жены, трахая ее в подъездах, парках, и чужих домах на вечеринках, и пришел в ярость. Сдохни, сдохни, сучка, подумал я. Как же я ненавидел ее!

Но винить мне, кроме себя, было некого.

Если ты женишься на женщине, которая изменяет мужу с тобой, будь готов стать рогоносцем. Мистер Банальность. Во кто я, когда формулирую это. Тем не менее, я слишком долго забывал о банальностях, на которых стоит наш старый добрый мир. В частности, я забыл об одной из них, самой важной – на шлюхах не женятся. Беспримесное наслаждение легкостью, с которой тебе дает шлюха, быстро сменяется горечью сотен совокуплений, которые произошли у нее до тебя. Роман со шлюхой это все равно, что взболтать коктейль. Очень скоро сумбур осядет, и где-то в глубине вашего брака, подо льдом и красивыми цветными напитками, уляжется сама Опасность. Тяжелый слой огнеопасного спирта, погибель и разрушение.

И никакая вишенка, – пусть даже она отдает на вкус чудесным сексом и классными вечеринками, – этого не исправит.

Впервые в жизни я почувствовал горечь из-за того, что у меня нет детей и поклялся отомстить за это Рине.

Я трахал Яну уже без какого-либо стеснения, и мне было плевать, услышит ли нас Рина. На соседский участок она не вышла, лишь позвала меня еще несколько раз, да зашла в дом. Я попытался вспомнить, закрыл ли подвал. Странно, но я не чувствовал слишком тугого сжатия, хотя был в ней на всю длину. Область вокруг ее задницы проваливалась вокруг моего члена, как мокрый песок на пляже – вокруг ноги. Я открыл глаза