Газда

На рёв мелкого сбежались все работники лаборатории, но без комментариев, через решётку, осуждающе смотрящие на Роз. Роз задыхалась. Пока привидения успокаивали мелкого, я старался снять стресс с жены. И мы, всей странной кавалькадой, пошли в сторону городка. Со стороны это казалось, что молодая супружеская чета с сыном, осталась не довольна выбором места отдыха, возвращается в привычный городской асфальтный мир. Друз бежал впереди, подгоняемый привидениями, подальше от мамы и размазывая слёзы по лицу. Потом встал, повернулся к нам всем и сказал на иврите:

– А почему мы их не забираем.

– Кого? Опешила Роза. Ну этих девочек и мальчика. Лилю. Они там спят, в кустах.

Гадом буду! Даже я всё понял.

– Друз, расскажи папе, кого ты увидел в саду?

И двадцать девятый сказал: двух девочек и мальчика. Одна, наверное, Лиля, другая в смешных штанишках и тюбетейке, а мальчик похож на китайца.

***

Поручик! Вам никогда не быть генералом! Объехав пол мира, побывав на аудиенции у императрицы, получив медаль географического общества за открытие новых земель на малоазиатском континенте, безнадёжно застрять в двух шагах от имения отца! Но это нонсенс, my friends! Ваш папа, наверное, с причудами, убежал от цивилизации в «Гадюкино урочище», а теперь вы нас стараетесь здесь похоронить, вместе с лопнувшей осью колеса в этом местном дорожном болоте.

– Вы бы свою обезьяну в туалет выпустили!

Пети не любил мальчишку, он его в первый же день знакомства, укусил за палец. Я малайца вёз в подарок отцу. Малец прибился к экспедиции и прикипел ко мне, а отец, уже десять лет страдает хандрой, после смерти матери, может отойдёт с мальцом, не в приют же сдавать! Я послушал ворчливого друга. Путь утомляет, а ему, через два дня – на Подол. Служба! Я отпустил малого для оправления естественных нужд. Он убежал в сторону кустарника и пропал. Уже денщик устранил поломку телеги, мы перерыли всё, действительно, имение было за бугром, но пацанёнка не нашли. Я отцу рассказал про подарок, он послал конюха в соседнее село, чтобы организовать людей на поиск, три дня искали, со смольём, с приворотами и заговорами, но не нашли. Пропал малаец.

***

– Но там же мы были все, и не раз. Мы ничего не видим, и полиция всё перерыла. Как ты смог увидеть. И Друз двадцать девять, шмыгая носом, достал из тайных мальчишечьих карманов ещё один раритет зоны – гляделку, те самые слайдовые очки, подаренные Властелину секундантом в начале работы в зоне. Где этот шалопай их нашёл, не знаю, но я в следующий момент, применил все способности, привитые мне бабушкой, и перемахнул через забор без применения шеста. Всё-таки я выглядел, наверное, странно, в этих квадратных очках, с голым торсом неандертальца, возле решётки опять стали собираться ротозеи из лаборатории. Я их нашёл, всех троих. Они были живы, но спали, очень крепко спали. Я кивнул жене через решётку, Роз всё правильно поняла. Через час здесь были все: и активисты, и полиция, и учёные и представители местной власти. Я понял, почему мою жену кармелиткой называют. Если её разозлить, она перевернёт весь мир. Забор рухнул под напором активистов. Полицейские загородили проход, и давали мне коридор, когда я по одному выносил детей и осторожно клал их на кровати в скорой помощи. Мои очки кочевали в толпе, каждый хотел удостовериться, что дети живы, ведь с момента пропажи Лили, минул уже почти месяц. Я промолчал, малаец проспал более четыреста лет, а девочка, в штанишках из шкур и непонятном малахае, отдыхает здесь с татаро-монгольского ига. За работу взялись учёные. Сразу всё засекретили, лабораторию закрыли, людей разогнали, всё оцепили колючей проволокой и вдоль границы условной зоны установили военизированную охрану с собаками. В нашем мире это любят, хотя достаточно было оградить только кустарник и не поднимать шум. Мы, к тому времени, все были в Варшаве, кончился наш отпуск, пора отрабатывать по контракту. Жена через год побывала в Хайфе, привезла оттуда интересные новости: на «местном Привозе» торгуют, по секрету, шпионскими страстями – волшебными иглами Чернобыля. Стоит человека, после захода солнца, уколоть такой иголкой, как он до утра становится невидимым. Я с собой привезла несколько штук.

– Иголки, как иголки, я не специалист, но, наверное, это с акации, её в Израиле хватает. И почём продают?

– Дорого! У-у, как дорого.

***

Сара родилась в Хайфе, прожила всю жизнь, почти не выезжая из города, поверила этим русским и Чернобыльскому колдовству, с невидимостью. Как тут не поверишь, когда по интернету такие страсти рассказывают. Хотела любовника спрятать. Это вам не strings в пакете с едой! Приходит Абрам, а Изя в моей постели лежит голый, и Абрам его, совсем не видит.

– Ну и что?

– Получила дважды: сначала от любовника, когда ему эти колючки загоняла, потом от мужа, за жизненный футуризм с реализмом. Вы знаете, коллега, а русские не врут, только эффект от колючек совсем обратный

– Это не Абрам ничего не видит, а я, и она старается прикрыть гематомы под глазами.