Газели

Сердце к ней ушло, оставив то, чего оно желало,
И молва на перекрестках, как змея, вонзает жало.

Я и сам делюсь печалью и скорблю, не пряча слезы,
Ведь моим устам остались лишь несбывшиеся грезы.

Как мячом, играла честью, но победу, безусловно,
Над соперниками все же одержал я, пусть духовно!

Вся цена душе, о роза, твоему равнялась взгляду,
И, коль сердца не осталось, оболочки ей не надо.

На твоем пути, наверно, вовсе душу потеряет
Тот потерянный, чье сердце у тебя в руках сгорает.

Что отвыкнет от страданий и без сердца он едва ли.
Тот, чье сердце так привыкло к безысходности печали.

О Хосров, не лучше ль сразу, не испытывая жалость,
Кончить все земные счеты, если сердца не осталось?

«Сердце, верящее в то, что красавиц покорит…»

Сердце, верящее в то, что красавиц покорит,
Я сравнил бы со стеклом, что взялось разбить гранит.

Но и праведник-аскет, торопящийся в мечеть,
Просто, как зеленый плод, не успел еще созреть.

Ты спросила: «Это кто?» Слух ласкал небрежный тон.
«Дервиш, — кто-то дал ответ. — Просит милостыни он».

О притворство! Но зачем за неверность клясть подруг,
Коль подругам красота изменяет тоже вдруг?

Знаешь ты — зачем заря? Чтоб тавро разлуки мог
У влюбленных выжигать полыхающий восток.

В этом мире все не так. Тошно жить Хосрову в нем.
Оттого играет он с красотою, как с огнем.

«Когда источаешь улыбкою мед…»…

Когда источаешь улыбкою мед,
Никто у торговцев сластей не берет.

Когда возникаешь на миг предо мной,
В глазах — кипарис, озаренный луной.

Сверкнешь красотой — расступается ночь.
С тобой состязаться и солнцу невмочь.

Бледнеет, но спать не уходит луна.
Должно быть, от ревности ей не до сна.

О прелести локонов я промолчу,
Безумцев запутать в кудрях не хочу.

Нет, я не один восхищаюсь тобой.
Увидев тебя, восхитится любой.

Я — раб твой, и все ж всемогущ и велик.
Владыка и раб у владыки владык.

Ты перлы стихами, Хосров, произнес
И в мир превратил первозданный хаос.

«Не думай, что влюбленные — Адамовы сыны…»

Не думай, что влюбленные — Адамовы сыны.
О друг мой, это ангелы, бесплотные, как сны.

Не духи ли воистину Меджнун, Вамик и Вис,
Из горних тайн обители спустившиеся вниз?

О пери, будь источником и впрямь воды живой
Для жаждущих, которые уходят в мир иной!
От твоего видения в бессонной тьме ночей
Бегу, как мышь летучая от солнечных лучей.

Хосров на грани гибели из-за твоей красы.
Наставник — прочь! Что мертвому дыхание Исы?

«О, верь, тебя не заменю…»